Читаем Дежавю. Антология полностью

Дежавю. Антология

Сон сморил его мгновенно. А она смотрела на него и насмотреться не могла, и поверить не могла, что судьба вновь столкнула их. И это уж случайностью быть не могло, вправду: «суженого на коне не объедешь». «А меня ж самолет доставил прямиком к тебе», — не размыкая губ, говорила она ему.

Утром увидала его тюбетейку, лежавшую на полу. Поднялась с кровати, подошла, подняла ее и неожиданно для себя уткнулась лицом в родной его запах. Ведь сколько ж лет, перечитывая Бунинскую «Русю», волновалась она, читая концовку рассказа, когда влюбленная девушка говорила: «А я так люблю тебя теперь, что мне ничего милее даже вот этого запаха твоего картуза, запаха твоей головы…» Множество раз перефразировала она последнюю латинскую фразу рассказа, на русском звучавшую: «Возлюбленный мною, как никакой другой возлюблен не будет».

…Ничего не понимавший Вернер только качал головой и говорил, что его чувствительной жене вредно читать русскую литературу.

Виталий АМУРСКИЙ / Париж /

Родился в Москве в 1944 году. Профессиональный журналист и литератор. Живет во Франции с 1973 года, более четверти века проработал в русской редакции Международного французского радио. Автор десяти книг и многочисленных публикаций в периодике, а также журналах и альманахах, как за рубежом, так и в России.

«Не о безумной Северной Корее…»

Не о безумной Северной КорееИ не о том, как Сирия горит, —О чем-нибудь совсем другом, скорее,Хотел бы я сейчас поговорить.Допустим, о парижском листопаде,О смоге, что над городом навис,О старике, что просит Христа радиУ приоткрытой двери в Сен-Сюльпис.О том, как сердцем слившись с гулким храмом,Там можно без труда забыть про то,Что есть Москва с ее курбан-байрамом,А на Донбассе зона АТО…Но проходя по улицам знакомым,Где вроде бы привычно все глазам,Я чувствую, как прочно с веком скован, —С тем самым, что, увы, непрочен сам.

«Когда дверь в чьей-то хате вышиблена…»

Борису Клименко

Когда дверь в чьей-то хате вышибленаИ шатается в ней сквозняк,Горек вид занавесок с вышивками,Что колышутся на гвоздях.Нет порою в жизни отдушин,А душа в сплошных синяках, —Только все это, Боря, одюжим,Ибо иначе нам никак.И у киевского ВладимираНас одарит покоем та, —Дорогая мне, а тебе — родимая, —Приднепровская красота.