Дьякон Кинг-Конг

Настоящая похоронная катавасия, только на сей раз все знакомые лица: сестра Го, сестра Бибб, Сосиска, Толстопалый, ныне под законной опекой Кузин, бившихся за него с тем же упорством, с каким они бились друг с другом из-за всего остального, – дополнились сестрой Пол, которая теперь, в сто шесть лет, удостоилась особого места на помосте в обществе не кого иного, как бывшего дьякона Руфуса Харли, дворника Вотч-Хаусес, когда-то божившегося, что ни за что, ни за какие коврижки не переступит он порог этого рассадника лицемерия и бессилия, зовущегося баптистской церковью Пяти Концов, покуда коптит воздух. Также присутствовала мисс Изи, окруженная всеми семнадцатью новоиспеченными членами Пуэрто-риканского общества Коз-Хаусес. Был там и добрый великан Суп Лопес, а также двоюродная сестра Хоакина из Бронкса, Елена, и кассир метро Кельвин – эти двое зацепились друг с другом за разговором о поездах. Присутствовали Бам-Бам в сопровождении нового супруга, Гаитянской Сенсации Доминика, и лучший друг последнего, знахарь Минго, а также несколько участников бейсбольной команды мальчиков «Олл-Коз», теперь взрослых и ушедших из бейсбола, не считая одного. И еще необычное собрание посторонних: Катоха Маллен, коп на пенсии, и его бывший напарник-новичок Джет Хардмен, ныне служивший в Береговой охране Нью-Йорка – первый черный в ее составе, заодно преодолевший этот же барьер в полицейском отряде саперов, отделе внутренних расследований, бухгалтерии, транспортной полиции и отделе механиков, где чинили машины – которые ломались спустя пять минут после того, как с ними заканчивал работу Джет.

И, наконец, две самые интересные партии: великолепный в сером костюме Томас Дж. Элефанти, ранее известный как Слон, в сопровождении матери и новой жены – крупной и скромной ирландки, по слухам, из Бронкса; и сам Димс Клеменс во плоти, бывший наркоужас Коза – ныне двадцатиоднолетний подающий-новичок в «Айова Кабс» из Младшей лиги – сестринской команде незадачливых «Чикаго Кабс» из Старшей лиги, – в сопровождении тренера Билла Бойла из Университета Сент-Джонс, у кого он прожил целый год, пока в свой первый спортивный сезон вел команду Сент-Джонса к финалу Национальной студенческой спортивной ассоциации. Рана, что праворукий Клеменс получил в перестрелке двадцать два месяца назад, была, к счастью, в левом плече и уже исцелилась – на пару с его психическим состоянием, которое кардинально улучшилось после переезда из Коз-Хаусес домой к тренеру Бойлу.

Новости о появлении Димса – он опоздал на двадцать минут – и о его благополучии в профессиональном бейсболе пронеслись по скорбящим подобно циклону.

– Везет же нам, – бубнил Хоакин. – Единственный из Коза, кто попал в большую команду, принят в паршивых «Кабс». Эта команда шестьдесят три года не побеждала в Мировой серии. Кто на них поставит? Я же на нем ни гроша не подниму.

– Какая разница? – сказала мисс Изи. – Ты его машину видал?

Это она подметила верно. Клеменс, в свои дилерские дни разъезжавший на подержанном «Понтиаке Файрберде», прибыл за рулем новенького «Фольксвагена Жука».