Дьякон Кинг-Конг

Наконец около часа они засобирались на выход – раздосадованные как никогда.

– После двадцати лет гаданий, как старый хрыч уйдет на тот свет, это попросту нечестно, – сказала Бам-Бам, перед уходом прожигая глазами Сосиску. – Терпеть не могу, когда человек с репутацией пустомели вдруг уходит в несознанку, хотя знает то, чего не знаешь ты.

Сосиска на нее даже не взглянул. Он не сводил глаз с сестры Бибб, своей тайной любовницы, которая готовилась уходить. Последний час он хмуро наблюдал, дожидаясь подмигивания, кивка, мановения головы – хоть какого-то знака, что все хорошо и можно последовать за ней домой для небольшого баловства в память о Пиджаке. Но сестра Бибб его будто не замечала. Наоборот, когда пробило час ночи, взяла свою сумочку и направилась к двери. И вот тут, бесшумно поворачивая ручку, она ему кивнула. Сосиска вскочил на ноги, но его поймала за руку сестра Го.

– Сосиска, не задержишься на минутку? На пару слов наедине.

Сосиска взглянул на сестру Бибб, уже стоявшую одной ногой за порогом.

– Обязательно сейчас? – спросил он.

– На минутку. Это недолго.

Сестра Бибб, встав в дверях, дважды быстро подняла и опустила брови, отчего сердце Сосиски екнуло, а затем он наблюдал, как она ускользает. Он понуро опустился на складной стул.

Сестра Го встала перед ним, уперев руки в бока. Сосиска посмотрел на нее с видом виноватого щенка.

– Ну все. Выкладывай, – сказала она.

– Что выкладывать?

Сестра Го подтянула еще один складной стул и села на него задом наперед, сложив руки на спинке и опустив платье, чтобы прикрыть бедра. Длинное коричневое лицо уставилось на Сосиску, нижняя губа прижалась к нижним зубам. Она недолго поразмышляла, медленно кивнула и стала спокойно покачиваться взад-вперед.

– Человек – любопытное создание, согласен? – сказала она небрежно.

Сосиска взглянул на нее с подозрением.

– Есть такое дело.

Она перестала раскачиваться, улыбнулась. Ее улыбка обезоруживала, и Сосиска занервничал.

– Сама не знаю, откуда во мне желание лезть в чужие дела, – сказала она. – Наверное, это ребенок во мне. Но, с другой стороны, когда покидаешь мать, за тебя уже берется жизнь. Не знаю, в чем дело. Но чем я старше, тем больше становлюсь самой собой. Ты не замечал это на себе, Сосиска? – спросила она.

Сосиска нахмурился.

– Сестра Го, я уже весь умотался. Если ты в настроении потрепаться про грязь, пути человеческие и про то, что ты прочитала в книжке про жизнь в Чаттануге в двадцать девятом году, давай отложим на завтра.

– Назавтра правда останется той же, – сказала она. – И рассказать ее – дело недолгое.

Сосиска развел руками.

– Что тут знать? Помер человек. Спился.

– Значит, до него добралась выпивка? Это правда? – спросила она.

– Да.

На нее словно рухнула наковальня. Она уронила плечи, и Сосиска впервые за день – после многих часов, пока она организовывала похоронную церемонию, кукловодила своим беспомощным мужем, расставляла цветы, примиряла Кузин, утешала скорбящих, раздавала программки, следила за ходом службы, приветствовала гостей, говорила с копами, пожарными, водителями на парковке и вообще занималась работой своего мужа в умирающей церкви, которая, как и многие церкви вокруг, все больше и больше держалась на женщинах вроде нее, – увидел ее глубокую проникновенную печаль. Она склонила голову и закрыла лицо ладонями, и тогда ее боль распечатала и его боль, и он сглотнул, прочистил горло.

Долгое время они сидели молча, пока она прятала лицо в руках. Когда отняла их, он увидел, как слезы размазали ее макияж.

– Я думала, он завязал, – сказала она.

Сосиска придавил собственную тоску и оценил ситуацию. Быстро все обмозговал. Шанс на ночные утехи с сестрой Бибб, понял он, упущен. Да и все равно он слишком устал для развлечений. Сестра Бибб его укатает. С тем же успехом можно и рассказать все, что он знает. В конце концов, никакого вреда он в том не видел. Сестра Го многое для него сделала. И для церкви. Для всех них. Она заслуживала лучшего. Сосиска заговорил.

– Ну, это и правда, – сказал он, – и нет.

Сестра Го удивилась.

– Что именно?

– Все. И ничего.

– О чем ты? Спился он или нет?

Сосиска медленно поскреб в затылке.

– Нет. Не спился.

– Как он угодил в гавань? Кое-кто говорит, там его и нашли. Он спрыгнул?

– Нет, не прыгал! Я не видел, чтобы он прыгал в гавань!

– Тогда какого черта произошло? – потребовала ответа сестра Го.

Сосиска нахмурился и сказал:

– Я могу рассказать только то, что случилось, когда я вышел из больницы, потому что тогда я и видел его в здравом уме.

– Ну?

Сосиска продолжал: