Диалектика общественного развития (опыт современного марксизма)

Приведенные значения просто-таки с поразительной точностью укладываются в классическую экспоненту, описывающую замедляющееся движение системы без активного движущего начала под действием сил торможения. “За последнее перед апрельским Пленумом десятилетие (1976-1986 гг.), - писал Е. Примаков, - темпы роста национального дохода в СССР лишь в 1,3 раза превышали соответствующий показатель в США. Следовательно, разрыв в национальном доходе между СССР и США не только не сокращался, но увеличивался”. В международном плане мы потеряли свои главные преимущества, что сказалось и на положении страны, и на международном коммунистическом движении в целом. Пришла пора революционных преобразований.

Идущие сейчас в стране преобразования начались “сверху”. Изменение нашего положения в мире к худшему непосредственно затрагивало прежде всего статус самого верхнего этажа управляющей иерархической системы, поскольку, в отличие от групп остальных уровней, данная группа отождествляла свои интересы с интересами системы, свои судьбы с судьбами страны. Таким образом, на данном этапе развития интересы высшего руководства совпали с интересами всего народа. Появилась реальная возможность коренных, революционных преобразований. Но прежде чем перейти в анализу перспектив развития социализма, необходимо рассмотреть еще один его аспект.

Хотя социализм в своем развитии связан с конкретными странами, по своей глубинной сути он - явление глобальное, ибо, как мы уже неоднократно отмечали выше, представляет собой переход от общества разрозненного к обществу-человечеству. Поэтому международные аспекты развития социализма не менее важны, чем характер его развития в данной стране.

Рассмотренные выше особенности второго этапа развития социализма, наличие в каждой стране иерархической структуры господствующего класса, отстаивающего свои собственные интересы, привели в международном плане к тому, что, несмотря на широкое коммунистическое движение во всем мире и даже наличие весьма большой группы стран, вставших на путь социалистического строительства, далеко не всегда существовало единство даже по идейным, не говоря уж об организационных вопросах. Давно был ликвидирован единый коммунистический центр, который классики марксизма всегда считали важнейшим условием успешной борьбы за коммунистические преобразования. Сепаратистские тенденции, связанные с нежеланием “верхов” терять свое особое положение, возобладали над интеграционными. Естественно, тенденции такого рода были и раньше. Еще во время организации III Интернационала Ленин писал: “Признание интернационализма на словах и подмена его на деле, во всей пропаганде, агитации и практической работе мещанским национализмом и пацифизмом составляет самое обычное явление не только среди партий II Интернационала, но и тех, кои вышли из этого Интернационала, и даже нередко среди тех, кои называют себя коммунистическими” (ПСС, т. 41, с. 165). Эти его слова не потеряли своей актуальности и сегодня как в международном плане, так и (учитывая существующие национал-коммунистические тенденции) в наших условиях.

Особенно ясно это видно на примере стран, где коммунистические партии были правящими. Образ действия при победе социализма в нескольких странах был определен Лениным четко и однозначно: “Федерация является переходной формой к полному единству трудящихся разных наций… Признавая федерацию переходной формой к полному единству, необходимо стремиться к более и более тесному федеративному союзу, имея в виду… тенденцию к созданию единого, по общему плану регулируемого пролетариатом всех наций, всемирного хозяйства как целого, каковая тенденция вполне явственно обнаружена уже при капитализме и безусловно подлежит дальнейшему развитию и полному завершению при социализме” (ПСС, т. 41, с. 164). И действительно, при капитализме обнаружившиеся тенденции в некоторых случаях получили дальнейшее развитие в согласовании хозяйственных вопросов (конечно, в той мере, в какой это вообще мыслимо при капитализме), и в свободе передвижения граждан через границы ряда стран, и в образовании некоторых политических структур. А о каких стремлениях к федерализму можно было говорить применительно к социалистическим странам, если даже в рамках СЭВ объединялась только часть их, причем с уровнем интеграции значительно ниже, чем в ЕЭС? Стремление верхушки иерархии каждой страны к полновластию, препятствующее федеративным тенденциям, иногда выражалось так, как у нас в тридцатые годы, иногда как в Китае в период “культурной революции”, а чаще в более “мягкой” форме, но неизменно имели место практически во всех социалистических странах.