Диалог: Искусство слова для писателей, сценаристов и драматургов

ШИКАРНЫЙ ГОСТИНИЧНЫЙ НОМЕР — ВЕЧЕР.

Пламени свечей вторит блеск глаз красавца-преступника и прелестной девушки-федерального агента, бросающих друг на друга страстные взгляды.

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ АГЕНТ. Я совсем запуталась... мне страшно.

ПРЕСТУПНИК. Мне тоже, но я стараюсь держаться.

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ АГЕНТ. Я тоже... только я боюсь, что ты можешь меня изнасиловать.

ПРЕСТУПНИК. Ни в коем случае. Я хочу провести с тобой романтический вечер, только и всего.

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ АГЕНТ. Вот и хорошо. Я ведь чувствую, за твоей грубой внешностью скрывается чувствительная душа. Но все-таки мне не совсем спокойно. Может быть, ты соблазняешь меня, чтобы я помогла тебе уйти от закона.

ПРЕСТУПНИК. Нет, я понимаю, что ты федеральный агент, а я налетчик, и тебе надо делать свою работу. Просто ты такая красавица, что я не могу думать о том, при каких обстоятельствах мы встретились.

Оба вздыхают и грустно пьют шампанское.

Я нарочно написал это таким простым языком: люди говорят именно то, что они думают и чувствуют. Что вышло? Плоская и скучная сцена, которую не под силу оживить ни одному актеру. Совершенно открытый диалог, выражающий внутреннюю жизнь героев через слова, обращает актера в бесчувственную деревяшку.

Теперь посмотрите, какой полной противоположностью этому моему наброску предстает сцена девушки-офицера полиции и преступника у Элмора Леонарда, одного из лучших мастеров диалога в современной прозе.

В главе 21 романа «Вне поля зрения» Джек Фоули (Джордж Клуни), сбежавший из тюрьмы грабитель банков, приглашает федерального судебного исполнителя Карен Сиско (Дженнифер Лопес) в номер гостиницы с видом на набережную Детройта. Они пьют и вспоминают о побеге из тюрьмы и их опасном, но все же эротическом знакомстве в багажнике ее машины:

— Помнишь, каким ты был разговорчивым?

— Я нервничал, — признался он, прикуривая сигарету ей, потом себе.

— Да, но это было почти незаметно. Ты вел себя очень спокойно, но когда залез в багажник... Я думала, ты сорвешь с меня одежду.

— Даже в голову не пришло. Правда, потом... Помнишь, мы говорили о Фэй Данауэй?.. Я еще сказал тебе, что мне нравится этот фильм, «Три дня Кондора», а ты ответила, что тебе в нем особенно нравятся диалоги. Помнишь? Они просыпаются на следующее утро, он говорит, что ему нужна помощь, а она отвечает...

— «Я тебе хоть в чем-нибудь отказывала?»

— Мне тогда показалось, буквально на мгновение, что ты набросишься на меня — так ты это произнесла.

— Наверное, у меня мелькнула подобная мыслишка, хотя я ее даже не заметила... Ведь, прежде чем лечь с ним в постель, она обвинила его в грубости. Он удивился: «Что я сделал? Изнасиловал тебя?» А она ему: «Ночь только началась». Я еще подумала: «Что же такое она говорит? Сама нарывается?»

— А ты продолжал меня трогать, гладить по бедру.

— Да, но нежно.

— И назвал меня своей компенсацией.

— Это было несколько грубо... — Он улыбнулся и прикоснулся к ее руке. — Ты была моим наслаждением[48].