Читаем Диалог с историей (сборник) полностью

Иногда, общаясь с разными людьми, в том числе с представителями нашей интеллигенции, иностранными любителями литературы, я слышу слова об упадке русской литературы, об отсутствии ярких имен, о снижении роли литературы как культурного фактора в жизни людей. Я с этим никогда по-настоящему не соглашаюсь, потому что имею опыт общения с теми нашими современными писателями, которые реально влияют на души людей, произведения которых читают и которые вносят свой особый вклад в духовный и культурный мир страны.

Литература – отражение того культурного пути, который прошел создавший ее народ. Всем нам хорошо известно, что на протяжении столетий культурный путь русского народа определялся православной верой. Классическая русская литература неизменно основывалась на идеалах и ценностях, данных человеку в Божественном Откровении. Александр Сергеевич Пушкин говорил о том, что гений должен стремиться к Небу. Именно эта устремленность к Небу, напряженные размышления о Боге, о Его творении, о человеке, о поисках Бога, о взаимоотношениях человека с Богом, непрестанные поиски Истины стали чертами, которые определили параметры русской литературы и поставили ее в ряд важнейших явлений мировой культуры.

Своим огромным творческим потенциалом наша словесность обязана в первую очередь – и об этом надо сказать ясно и прямо – православной вере, православной традиции, ставшей камнем основания русской культуры, ее прочным духовным стержнем. Православие во многом определило нашу картину мира и систему ценностей. Это привело к тому, что и в советскую эпоху при практически полном запрете на приобщение к церковной традиции именно через русскую классическую литературу, аккумулировавшую в себе христианские ценности, русский народ имел возможность познавать свои исторические духовные корни.

Какой была бы русская словесность, если бы не питалась от живоносного источника церковнославянского языка? Каким был бы путь русской культуры, если бы в ее основе не лежали евангельские ценности и идеалы, привитые ей трудами святых солунских братьев? Убежден, что если бы вообще и существовала такая словесность и культура, если бы и не растворилась она в океане истории, то не занимала бы столь выдающегося и славного места в мировой культуре, какое ныне заслуженно занимает русская литература.

Когда я говорю «русская литература», я, конечно, подразумеваю в первую очередь творчество наших классиков: Державина, Пушкина, Гоголя, Достоевского, Островского, Тютчева, Лескова, Толстого, Заболоцкого, Шолохова, Распутина, Вампилова и других выдающихся мастеров художественного слова. Но это еще не все. Отдельно можно и нужно говорить о русской гражданской публицистике и гуманитарной научной мысли. Не будем забывать и о том, что литературный язык, как писал известный отечественный лингвист Николай Сергеевич Трубецкой, «предназначается для разработки и углубления не только изящной литературы в собственном смысле слова, но и научной, философской и религиозной мысли».[6] Читая художественные произведения, научные труды и публицистику, мы осознаем, что все это – ветви одного чудного древа, выросшего из семени, посеянного много веков назад святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием.

Язык раскрывает перед человеком возможности для постижения мира – ибо мудрость познается в слове (Сир. 4:28), как говорит нам Священное Писание. Русский язык обладает удивительными по красоте и богатству выразительными средствами, позволяющими точно, глубоко и в тончайших оттенках передать любую человеческую мысль. Недаром еще Ломоносов, сравнивая русский с другими европейскими языками, восхищался его великолепием, живостью и сильной в изображениях краткостью.[7]

Но что мы порой наблюдаем сегодня, когда открываем произведения некоторых современных авторов? Обилие жаргонизмов и вульгаризмов, просторечных выражений, грубых иностранных заимствований и не свойственных русскому языку конструкций и интонаций. Все это, увы, использует в общении и некоторая часть нашего образованного слоя. Если прислушаться, становится понятно, что это не русские, а английские интонации, кальки английских выражений. Неумелое владение родным языком прикрывается нарочитыми заимствованиями, чтобы спрятаться от нареканий в невежественности. А страдает при этом целостность русской речи.

Чистый и правильный язык есть признак не только образованности, но подлинной культуры, он позволяет проникать в сущность жизненных проблем и духовных исканий современников. И настоящая, серьезная литература, которая дает ответы на волнующие людей вопросы, всегда написана прекрасным, чистым русским языком.

Перейти на страницу:

Все книги серии Духовный путь

Святые вожди земли русской
Святые вожди земли русской

Книга, написанная из глубины души православного человека, рассказывает о вождях, правивших Русью.Евгений Поселянин, видный публицист и духовный писатель рубежа XIX–XX веков, бережно собрал сказания о том, как, служа Руси, жалея и храня ее, русские князья достигали венца святости, — о тех из них, в которых особенно сильно было одушевление веры.Святые Равноапостольные княгиня Ольга и князь Владимир, мученики князья Борис и Глеб, представители семейства Ярослава Мудрого, правители уделов во времена нашествия Батыя — все те «добрые страдальцы», прославившие себя воинскими и духовными подвигами. Их молчаливые упорные труды, правда их сердца, их невидные при жизни жертвы достойны благодарности и вечной памяти.Завершают книгу размышления Евгения Поселянина о внешних проявлениях веры и важности почитания святых — фрагмент труда беллетриста под названием «Идеалы христианской жизни» (1913).

Евгений Николаевич Поселянин

Религия, религиозная литература
Лазарева суббота. Расказы и повести
Лазарева суббота. Расказы и повести

Священнослужитель из Вологды протодиакон Николай Толстиков мастерски описывает будни родного города и родного прихода (храм святителя и чудотворца Николая во Владычной Слободе), доходчиво рассказывая о том, к чему ведет жизнь без Бога. Крохотные «приходинки» и полновесные рассказы – это смешные и грустные, полные житейской мудрости свидетельства того, как после многих лет безверия возрождается духовная жизнь у людей из российской глубинки. Во всех этих произведениях есть надежда на всеобъемлющий Промысел Божий, есть радость от созерцания мира, который автор видит глазами благодарного художника. Также в книгу включены две повести: «Брат во Христе» – пронзительная история любви уже немолодого человека, решившего стать священником, и увлекательная историческая повесть «Лазарева суббота», написанная на основе жития преподобного Григория, события которой переплетаются с тем, что происходит в наши дни.

Николай Александрович Толстиков

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия
Диалог с историей (сборник)
Диалог с историей (сборник)

«…Сегодня мы переживаем период, когда общество в состоянии полностью преодолеть духовный недуг. И главный вопрос заключается в том, сможет ли оно четко сформулировать те незыблемые основания, которые превращают нацию в единое целое, те ценности, идеалы и установления, которые определяют ее идентичность и историческую субъектность. Задача осложняется тем, что история России полна зигзагов, исторических срывов и трагедий – что, впрочем, отнюдь не является какой-то нашей уникальной особенностью. В истории многих наций хватает мрачных периодов и даже катастроф. Но здоровье народа зависит от способности преодолевать травмы и идти дальше, раскрывая те таланты, которые даны ему Богом. Нам необходимо выйти на свою историческую дорогу. А значит, нам предстоит актуализировать в глубинной национальной памяти те пласты и символы, которые сохраняются всегда – вопреки войнам, революциям, расколам и смутам – и не зависят от сиюминутных идейных разногласий…»

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика

Похожие книги

Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее