Диалог с тайным советником Сталина

И в годы борьбы горских народов за утверждение власти Советов, и в Гражданскую войну Киров, будучи председателем Ревкома, руководил красноармейскими и повстанческими силами Северного Кавказа, подавившими движение националистических сил Дагестана и контрреволюционный мятеж в Астрахани.

С его участием разрабатывались планы разгрома мятежников-бичераховцев, казачьих отрядов Шкуро, частей Добровольческой армии Деникина, наводнивших Кавказ от Черноморья до ущелий Дагестана.

Кирову и его соратникам, как и горцам, пришлось испытать немало трудностей, когда эта обширная территория была захвачена оккупационными войсками англо-американцев, турецкими вооружёнными силами, союзниками Германии.

Здесь ещё действовали части регулярной армии развалившейся Российской империи, отступающие от иранской границы, а также формирования мусаватистов Азербайджана, дашнаков Армении, меньшевиков Грузии.

Тесная дружба связывала Кирова с революционерами-коммунистами, возглавлявшими созданные на местах органы власти Советов, с боевыми командирами повстанческих партизанских отрядов, но в особенности — с Серго Орджоникидзе и Михаилом Тухачевским.

Умный, мужественный, красноречивый, легко вступавший в контакт с людьми, Сергей Миронович не только пользовался уважением кавказских коммунистов, но и водил дружбу с либерально настроенной владикавказской интеллигенцией. А столица Осетии, надо сказать, в те времена была средоточием прогрессивной и образованной элиты народов Кавказа.

Был Киров в дружеских отношениях и со многими грузинскими революционерами, хорошо знал и бакинцев — ещё до своего назначения секретарём ЦК компартии Азербайджана. Был в курсе дел националистической партии «Мусават», возникшей в 1912 году и в двадцатых годах ставшей опорой англо-американцам и германо-туркам.

Был не только осведомлён о двурушничестве предателя Кукуберии (Берии), но и сам требовал утверждения вынесенного ему смертного приговора, который, к сожалению, не удалось привести в исполнение.

В годы разгула и вакханалии, когда в смертельной схватке сошлись народы и всплыли с общественного дна авантюристы от политики всех социальных слоев, Мирджафару Багирову, коренному азербайджанцу, в условиях родной стихии ловчить было легче. А вот его дружку-приятелю Кукуберии пришлось обзавестись удостоверением личности, где он значился уже Берией, и скрыться на время разгрома, учинённого Азербайджанской контрреволюцией и интервенцией.

Кирову всё-таки стало известно, кто такой Берия, к тому моменту уже прорвавшийся на должность заместителя начальника Азербайджанской чрезвычайной комиссии (ЧК). Зная, что и председатель, и его заместитель утверждены с ведома Сталина, Сергей Миронович не стал разбираться с их прошлым, да и не до того было ему накануне перевода на должность первого секретаря Ленинградского губкома партии и Северо-Западного бюро ЦКВКП(б).

После шумного XVII съезда партии Кирова считали первым претендентом на пост генсека партии большевиков. Сталин переживал эту ситуацию, но отыскать компромат на Кирова не мог — слишком был высок и незыблем его авторитет среди коммунистов и беспартийных Ленинграда и всей страны.

Снова обращаюсь к вам, уважаемый тайный советник вождя. Даже через много лет после трагической развязки противостояния Кирова и Сталина с Берией, длившегося с начала 1919-го и до конца 1934 года, вы неуклюже пытаетесь свалить вину с больной головы на здоровую.

Вот вы обвиняете Сергея Мироновича в жестокости по отношению к «недобитой в дни Октябрьского переворота» питерской интеллигенции.

Как известно, после утверждения народовластия в России страну охватил голод.

В бывшую богатую столицу империи в поисках куска хлеба хлынули из обнищавших провинций, разорённых войной, толпы голодных крестьян и рабочих закрывшихся мелких предприятий.

Всей этой обезумевшей массе требовалась не только работа, но и жильё.

Началось уплотнение коренного населения города на Неве. Со временем дело дошло до того, что коренных жителей, выражавших протест, выбросили из квартир, а после потока жалоб на имя Сталина и вовсе вышвырнули из города на пустынные земли Севера — не жалея ни старого, ни малого.

И в этом вы, Николай Алексеевич, вините Кирова, хорошо зная, что ни один из партийных руководителей края или области не мог без ведома и без благословения, а то и прямого распоряжения вождя предпринять репрессивные меры против народа.

Сталин не спеша обдумывал каждый свой шаг. И вскоре приступил к постановке этой страшной политической драмы.

Актёров-исполнителей в резерве режиссёра было достаточно. Тот же Берия, не сомневающийся в том, что помехой на пути его восхождения к вершине власти может быть только Киров. Не зря Сталин во время своего отдыха на побережье Чёрного моря, к удивлению личной охраны, отпускал Берию в Москву, откуда тот, остановившись в кремлёвской гостинице, успел съездить несколько раз в Северную столицу.