Диалоги. Извините, если кого обидел.

— Никакой половины не придёт. Вот что будет: писатель Бенедиктов позвонит и скажет, что ушёл с котом на митинг. Пообещает заскочить позднее, и больше мы его не увидим. Писатель Пронин придёт через два дня, и окажется, что он кота потерял (будет уверять, что кот улетел на Сириус), а тапки — пропил. Писатель Красников скажет, что его с котом не выпускают через американскую таможню. Писатель Плеханов сообщит, что кот прижился у него в хирургическом отделении и не хочет уходить оттуда, где так вкусно кормят. Писатель Прошкин не придёт просто так. Писатель Панов скажет, что он слишком чисто одет, чтобы ходить по этому Городу, а кот и без этого живёт в Доме Тайной Яви. Писатель Володихин уйдёт на службу в Храм, а кота привяжет к памятнику Фадееву. Писатель Мидянин позвонит и скажет, что его ждёт жена у метро. Лёха Андреев напишет электронное письмо, где сообщит, что вообще-то он всё это предвидел и описал в романе «Паутина» на страницах 120 и 155, а так же в одном сетевом издании, у которого просто сейчас не открывается ссылка.

Диалог DCCCXL

— А давайте мы с вами совершим Акт?

— Троекратного целования?

— Да какой же это Акт! Помилуйте! Нет, давайте сходим в Мавзолей.

— С Вами хоть в Мавзолей. Цените. Это в отличие от многих прочих, про которых «На край света? Хоть с тобой».

— На край света как раз многие соглашаются — чартер, пальмы, дьюти-фри. А вот в Мавзолей…

Диалог DCCCXLI

— Люди добрые и недобрые, а а что делать со старыми компакт-дисками? Выкидывать? Продавать?

— Можно вешать на лобовое. Милицейские радары отражает.

— Да не отражает!

— Как это не отражает?! Все девяностые на восьмёрки вешали — отражало, а при Путине — не отражает?! Если веры нет — то, поди, и в зеркале ничего отражаться не будет.

Диалог DCCCXLII

— Знаешь, очень интересные наблюдения можно сделать, если сравнивать фантастов, собирающихся на свои Конвенты, и людей, работающих с Интернетом. Сетевые мероприятия — вещь недавняя. Туда ездят люди, которые существенно моложе, чем фантасты. Я имею в виду, конечно, средний возраст. Но именно в стиле этих мероприятий и заключена разница. Молодые ещё не перееблись, им это важно не только для физиологии, но и для социального статуса — вспомни «Большую пайку» Дубова с этими научными конференциями. Я ведь и сам ездил на все эти школы молодых учёных.

— Интернет-форумы просто лучше организованы, а форумы фантастов — чистая вакханалия.

— Нет, не в этом дело. Вернее, это только на поверхности — дело в том, что в Сети крутятся во много раз большие деньги. Мне рассказывали, что и в фантастике был небольшой период, когда в ней крутились большие деньги — не нефтяные, конечно, а просто нестыдные. Сейчас ситуация иная — человек в Сети получает во много раз больше, может позволить себе дорогие привычки, и на форумах говорит о делах (которые связаны, в свою очередь, с деньгами). Литература же просто бюджетное дело (во всяких смыслах этого слова). Но потом произойдёт иной виток эволюции, падут и эти царства, все состарятся и умрут. Правда, сетевые менеджеры тоже пьют, но у них есть мотив вернуться в человеческое состояние. Фантастам, по сути, всё равно. Не забыть рассказать про картину маслом «Писатель в своём гостиничном номере, ожидающий девок» (не про меня).

— Особенно хорошо в этом контексте «не про меня».

— Ты же понимаешь, это тот морок, который сидит в каждом мужчине. Пафос этой истории должен как раз быть в том, что все писатели — лошади. Вон Свифт — написал лет в тридцать себе целую памятку, что и как делать, чтобы не выглядеть ужасно, когда годы начнут молотить по башке. Мне вот картину надо написать.

Диалог DCCCXLIII

— Надо посетить шалаш в Разливе.

— Что, там сосредоточено Мировое Зло?

— Не-ет, наоборот. По-моему, это сакральное место: «На месте, где в июле и августе 1917 года в шалаше из ветвей скрывался от преследований буржуазии вождь мирового Октября и писал свою книгу “Государство и революция”, — на память об этом поставили мы шалаш из гранита. Рабочие города Ленина, 1927 год».

— Не глумитесь, пожалуйста. Вы не представляете, как всё это криво выходит.

— А вот как вы думаете, можно ли сейчас ночевать на паперти Исаакиевского собора? Дождь ведь, наверное, правда?

— Да, неловко как-то. Перед ребятами неудобно. Хитрое место Исаакиевская площадь… Да — это я согласна… Там и декабристы с оборотной стороны хитрое дело мутили, и памятник Николаю хитро на двух точках опоры стоит, да и законодательное собрание на площади — тоже место хитроумное, а уж что там с Есениным приключилось, и вовсе дело не простое… Вы же не затем приезжаете на Исаакиевскую, чтобы по стопам Есенина так сказать-с?

— Интересная перспектива. Но наполняет сердце печалью. Даже если у них есть кроватки для посетителей и домашние тапочки.

— Во всё верю, а вот в тапочки не верю.

— А вы носите шарф или жизнь бережёте?