Диалоги. Извините, если кого обидел.

Это ситуация модельная, но простор для эстетического анализа Большой. Но в чужую голову не залезешь, и я руководствуюсь только своими впечатлениями. Может, жизнь Лариной-Бухариной под конец была полна счастья. Мне показалось, что Ларина испытала очень радостный «горбачёвский» период, когда Бухарин рассматривался чуть ли не как альтернатива Сталину и крупнейший теоретик партии. Помните известный пассаж про мать Зои Космодемьянской и план восстановления Сталинграда? Мне показалось, что тогда Ларина ждала такой же миссии. Но довольно быстро оказалось, что Бухарин довольно слабый экономист, да и его клятвы в верности Сталину не прибавляли изысканности образу пострадавшего. Опять же, чудовищные стихи в приложении… И всё протухло.

Если б не эта попытка идеологического воскрешения в восьмидесятых, то и говорить было бы не о чем. Ну кто всерёз заговорит сейчас о величии Зиновьева? Или, скажем, Куйбышева? То есть, харизма этих людей закончилась, уважение к ним совершенно вывалилось из массового сознания. Это — для историков.

Своему сыну Ларина-Бухарина в своих пятьсотстраничных воспоминаниях посвятила две страницы, а второй семье — два абзаца.

Вот, кстати, страшноватый в своей безысходности текст, который она полвека бормотала как молитву:

БУДУЩЕМУ ПОКОЛЕНИЮ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ПАРТИИ

Ухожу из жизни. Опускаю голову не перед пролетарской секирой, должной быть беспощадной, но и целомудренной. Чувствую свою беспомощность перед адской машиной, которая пользуясь, вероятно, методами средневековья, обладает исполинской силой, фабрикует организованную клевету, действует смело и уверенно. Нет Дзержинского, постепенно ушли в прошлое замечательные традиции ЧК, когда революционная идея руководила всеми её действиями, оправдывала жестокость к врагам, охраняло государство от всяческой контрреволюции. Поэтому органы ЧК заслужили особое доверие, особый почёт, авторитет и уважение. В настоящее время в своём большинстве так называемые органы НКВД— это переродившаяся организация безыдейных, разложившихся, хорошо обеспеченных чиновников, которые пользуясь былым авторитетом ЧК, в угоду болезненной подозрительности Сталина, боюсь сказать больше, в погоне за орденами и славой творят свои гнусные дела, кстати, не понимая, что одновременно уничтожают самих себя — история не терпит свидетелей грязных дел!

Любого члена ЦК, любого члена партии эти «чудодейственные» органы могут стереть в порошок, превратить в предателя-террориста, диверсанта, шпиона. Если бы Сталин усомнился в самом себе, подтверждение последовало бы мгновенно. Грозовые тучи нависли над партией. Одна моя ни в чём не повинная голова потянет ещё тысячи невиновных. Ведь нужно же создать организацию, «бухаринскую организацию», в действительности не существующую не только теперь, когда вот уже седьмой год у меня нет и тени разногласий с партией, но и не существовавшую тогда, в годы «правой» оппозиции. О тайных организациях Рютина и Угланова мне ничего известно не было. Я свои взгляды излагал вместе с Рыковым и Томским открыто.