Дианова гора

Авача — наш «домашний», самый близкий к городу вулкан. Когда происходит что-нибудь вулканическое, всегда в первую очередь грешат на Авачу.

Пеплопад! Я даже не знал, что бывает такое. Я видел листопады, снегопады… Слыхал, что в горах бывают камнепады. Но чтобы с небес падал пепел!

Пеплопад продолжался несколько минут. Потом небо очистилось, снова засияло солнце. И я отправился к океану.

Деревья, трава и кусты — всё было покрыто слоем лёгкого пепла. Каждый шаг вызывал маленький взрыв. Я топал ногой, и из-под сапога, будто «чёртов табачок» из переспевшего гриба-порховика, выбивался дым.

С вершины сопки я видел Авачу. Её ровный конус спокойно курился, как всегда, белым дымком. Не похоже, чтобы она была виновата в нынешнем происшествии…

На склоне я спугнул зайца. Как за выброшенной дымовой шашкой, как за всадником-гонцом, скачущим по пыльному шляху, за ним пухлым шнуром клубился прах.

— Авача тут ни при чём, — сказал мне вечером вулканолог. — Это ожил Карымский. Наши туда уже умчались на вертолёте. Взорвался, выбросил тучу пепла на двадцатикилометровую высоту, а здесь, за триста километров, он осыпался на город.

«ГЕРКУЛЕС» И ТРЯСОГУЗКА

В конце зимы к нам на завод пришёл большой сухогруз «Геркулес». Как начинается ремонт судна?

Подтащили и поставили на борт «Геркулеса» наклонный трап-сходню. Подкатился по широким рельсам кран, протянул над судном руку-стрелу и стал вынимать механизмы для ремонта в цехах. Протянули, кинули на судно резиновые шланги с паром и водой, подключили толстый электрический кабель, чтобы на сухогрузе, где разобрана машина, было тепло и светло.

А заводской художник, как всегда, принёс и поставил на берегу возле трапа фанерные щиты, на которых был изображён график ремонта и написаны призывы:

ТОВАРИЩИ ДИЗЕЛИСТЫ! ОТРЕМОНТИРУЕМ

МАШИНУ НА ЗНАК КАЧЕСТВА!

КОРПУСНИКИ! НАША ЗАДАЧА — ЗАВЕРШИТЬ

РЕМОНТ КОРПУСА К 15 АПРЕЛЯ!

Повесили плакат и для малярного участка, которым руководил молодой мастер Стёпа Шишов:

ТОВАРИЩИ МАЛЯРЫ-ОШКРЯБЩИКИ! ОШКРЯБАЕМ

«ГЕРКУЛЕСА» НА 2 НЕДЕЛИ РАНЬШЕ СРОКА!

Вместе с рабочими занялась ремонтом и команда: механики — машиной, электрики — освещением, радист — рацией.

К Стёпе Шишову подошёл, отдуваясь, тяжёлый вислоусый человек, вытер шерстяной шапочкой потное лицо и протянул толстую, как буханка, ладонь:

— Будем знакомы! Боцман Беседочка. Ты, что ли, малярный начальник? Скажи своим орлам-шкребыхалам, что принимать очистку буду сам! Под платочек!

И достал из грязных брезентовых брюк белый носовой платок.

— Ладно, боцман! — спокойно сказал Степан. — Нас на «понял-понял» не возьмёшь. Платочки у нас тоже есть. Как положено, так и сделаем.

Боцман уставил на молодого мастера жёсткие заплывшие глазки.

— Вот и договорились! — заключил боцман. — Просто я люблю, чтобы порядок был… Как «в лучших домах Лондона».

А маляры, заткнув уши ватой, облепили уже судно, принялись оббивать молотками, скребками, воздушными щётками старую краску и ржавчину. Из раскрытых трюмов задымилась рыжая пыль. Громкая работа! Пустой сухогруз загрохотал на весь завод, как огромная железная бочка.

— Вот идолы-то! — ворчали рабочие других цехов и матросы, — Скоро ли кончите?

— На две недели раньше графика! — улыбался Шишов, — А может, и раньше.

Когда сидеть в каюте становилось невмоготу, капитан Звонцов надевал фуражку с большим лаковым козырьком и прогуливался по набережной вдоль «Геркулеса».

«Двести семьдесят четыре шага, — подсчитал капитан. — Длина судна сто шестьдесят шесть метров… Чему же равен один шаг?» Производя в уме деление, капитан придирчиво осматривал сухогруз, как шофёр свою машину после долгого трудного пробега. Сейчас, когда борт был очищен, заметны стали вмятины толстой металлической обшивки.

«Эта — когда танкер-датчанин, потеряв управление, привалился в Порт-Саиде, — вспоминал капитан. — Эта — когда поднимали рыбаков с тонущей японской шхуны… Эта…»

— Боцман! — крикнул он, заметив на палубе знакомую лыжную шапочку с помпоном.

Беседочка, на ходу отколупывая ногтем краску на руке, спустился на причал.

— Слушаю, капитан.

— Маляры, наверное, через недельку переберутся в нос. Пора освобождать ваши помещения.

— Куда денем имущество? — Сурик с руки не отколупывался.

— Решите сами, боцман, — повернулся капитан. — Хоть на причал.

— Бу-сделано, капитан, — коротко буркнул Беседочка. Он понял, что капитан в его проблемы входить не собирается.

— «На причал», — ворчал боцман, поднимаясь на судно. — Лучше уж просто выбросить, да дело с концом…

На причал боцманское имущество выкидывать, конечно, было нельзя. Любой, самый беззаботный хозяин не останется равнодушным при виде такого богатства. Растащат. Не будешь же всю ночь куковать возле барахла!