Дьявол на воде

– …Об этом писали все газеты и журналы, передавали в новостях, но всем известную модель Харди так и не нашли, – продолжал рассказывать Уилсон. – На тот момент он находился на самом пике своей карьеры, подписывал крупные контракты и заводил самые громкие любовные связи, прыгал с парашютом, увлекался серфингом, словом, брал от жизни все, что хотел. Однако Харди никогда не отличался спокойным темпераментом, он был молод, излишне горяч и амбициозен. Есть подозрения, что где-нибудь на вечеринке завистники пристукнули его, а тело сожгли либо выбросили в океан. Эта история остается загадкой для многих и вызывает интерес даже сейчас, спустя много лет…

Дальше я ничего не слышал, кроме бешеного стука своего сердца. Харди, тот самый, о котором говорила Мэгги, прокручивал я в голове.

Все начали аплодировать, и я снова прислушался к Уилсону: он прощался и желал всем успехов. Некоторые изъявили желание сфотографироваться с легендарным блогером и начали обступать его со всех сторон. Я украдкой взглянул на Линду, надеясь, что ее заинтересованность блогером ограничится заметками в записной книге, и оказался прав. Она вместе со мной направилась к выходу с раскрасневшимся лицом, пылко щебеча:

– Ах, Ник, он был прекрасен! Не правда ли?

– Правда, – охотно согласился я, думая о том, насколько ценную для меня информацию сообщил Уилсон в завершение своего выхода.

Мы вышли на свежий воздух. Линда продолжала делиться эмоциями, рассыпаясь в комплиментах не столько речи, произнесенной блогером, сколько ему самому.

– У него такие выразительные глаза! А щетина, она придает ему мужественности, – не унималась Линда.

– Слушай, так он тебе приглянулся, а?

– Ник, ну что ты такое говоришь! – она рассмеялась наигранно громко и привлекла внимание проходящих мимо людей. Ее щеки запылали сильнее, а глаза заблестели.

– Ладно, это твое дело. Я так, спросил из любопытства. Тебя подвезти? – вежливо поинтересовался я, ведь благодаря ей попал на эту встречу.

– О, это было бы здорово!

Мы слились с толпой и направились к стоянке, продолжая обсуждать уже ненавистного мне блогера. Еще пять минут назад, стоя на сцене, он не так сильно раздражал меня, как сейчас. Линда, все больше распаляясь, продолжала жужжать мне на ухо:

– А эта его манера слегка кивать, и при этом глаза будто улыбаются тебе. Ах, Ник, и все-таки он умеет удерживать внимание публики.

Я достал ключи и открыл машину, смирившись с тем, что всю дорогу придется слушать Линду. Но в этот момент она неожиданно повисла на моей шее и прильнула к моим губам. Я оторопело стоял на месте, не двигаясь и не понимая, что происходит. Наконец она оторвалась от меня и, учащенно дыша, украдкой посмотрела в сторону.

– Может, объяснишь? – ошарашенно спросил я и провел рукой по губам, вытирая помаду.

– Прости, Ник, мне очень нужно было, – начала объяснять она, всматриваясь куда-то, – проходил мой бывший со своей новой пассией. Я столько проплакала, когда он бросил меня ради нее, – взволнованно протараторила она, – хотелось показать, что счастлива и не страдаю больше.

– Ох, женщины! И какие только тараканы в голове у вас не водятся. – Я подождал, пока Линда усядется в машину, и, сев за руль, завел мотор.

Всю дорогу Линда рассказывала о своих отношениях с бывшим, блогер же был безжалостно забыт. Она жаловалась на непостоянство мужчин, проклинала себя за доверчивость и искренне надеялась, что поцелуй со мной поможет ей сохранить утерянную гордость в глазах бывшего парня. Я же думал совсем о другом: о загадочном исчезновении всем известной модели Харди.

Глава 13

Наступил выходной день, и я, не ожидая от себя такого, проспал до двух часов дня. Накопленная за последнее время усталость требовала от меня перезагрузки, и, несмотря на то что давно было пора вставать, я медлил и продолжал лежать в кровати, читая новостную ленту в телефоне, пока снова не уснул. Только в шестом часу вечера, выспавшийся и ужасно голодный, я лениво потянулся на кровати и направился в душ. Освежающие струи воды смыли остатки сна, и я в хорошем настроении принялся готовить себе поздний обед. Поджарил яичницу, сделал бутерброды с ветчиной и сыром, салат из овощей и сварил кофе.

Вдохнув приятный аромат кофе, я начал с аппетитом жевать булочку и невольно вспомнил дом в Майами. Я так же иногда готовил себе завтрак и убегал на работу, а вечером торопился домой на ужин. Мама любила готовить и баловала нас изысканными деликатесами и блюдами, от запаха которых слюнки текли и нервно урчал желудок.

Прошло три недели, как я жил в Лос-Анджелесе, а я ни разу не позвонил родителям и сейчас задумался о том, что нужно хотя бы минутку поговорить с мамой и спросить, как у них с папой дела. Закончив трапезничать, я сразу же позвонил домой.

– Да, Ник, – в трубке раздался торопливый, немного официальный голос мамы. Я нисколько не удивился, не в ее духе было радостно восклицать, если дело касалось меня. Поэтому «дорогой сынок», «как я рада» и тому подобное и не рассчитывал услышать.

– Привет, мам! Как папа, как дома дела?