Дьявол в ее постели

– Можешь не отвечать, я знаю, что она там. – Голос Кенуэя вдруг зазвучал на удивление молодо и энергично, словно у юноши, мечтающего о первом поцелуе. – Что за изумительная женщина! – проворковал он. – Сильная, ловкая, тренированная. Безжалостная, как мы с тобой. Чертовски умна, верно? И красива. А эти длинные стройные ноги, которые кажутся бесконечными…

– Я вешаю трубку, ты, ублю…

– Только ноги у нее, сынок, совсем не такие гладкие, как кажутся. Если ты оторвешься на секунду от того, что между ними, и посмотришь ниже – увидишь у нее на левой икре, прямо под коленом, шрам, оставленный моими людьми двадцать лет назад, когда вы оба бежали от них через леса.

Чандлер отбросил трубку, словно раскаленное железо. Холод в жилах затвердел и обратился в лед. Казалось, замерзли сами волокна его души.

– Что сказал Рамзи? – с тревогой спросила Франческа. – Это твой…

Чандлер бросился к ней, молча сорвал с нагого тела одеяло.

Испуганная, она инстинктивно подняла и согнула в колене ногу, прикрывая самые деликатные части своего тела…

И обнажила неглубокий, почти выцветший шрам.

– Чандлер! Какого черта ты творишь?

Ледяная ярость окрасила ночь синим пламенем. Не убийственно-алым, нет – еще более жарким, как огонь при самых высоких температурах. Как пламя, пылающее в глубинах ада, куда нет ходу даже проклятым душам.

В подземелье, где обитает сам дьявол.

Он схватил ее за ногу, повернул к себе, провел по шраму большим пальцем. Много лет назад кто-то зашил эту рану, проделанную пулей, когда оба они мчались по лесу, спасая свою жизнь.

Он выпустил ее ногу из рук, словно ее плоть обжигала.

– Пиппа?!

Это имя прозвучало обвинением. Проклятием. Нет, богохульством! Как она осмелилась?!

Она привстала на колени. Теперь он смотрел на ее прекрасное нагое тело без восторга – скорее, холодно и оценивающе. Так это Пиппа Харгрейв?! Маленькая пухленькая блондиночка с круглой физиономией и талантом доводить его до белого каления. Она превратила трагедию в свой личный триумф, украла наследие целого рода. И для чего?

– Я все объясню! – прошептала она, протягивая к нему руки.

Он отшатнулся от нее, огляделся в поисках своих брюк.

– Тому, что ты сделала, в целом свете не найдется ни одного достойного оправдания!

– Знаю! – Он изумленно взглянул на нее, услышав, что она не спорит. – Я хотела тебе признаться с самого начала, но… сперва не знала, кто ты, а потом… боялась, что ты выдашь меня Секретной службе.

Он поднял брюки с пола в изножье кровати и начал просовывать ноги в штанины.

– И чего боялась? Потерять ее титул? Ее состояние? Черт тебя побери, да ты сам дьявол!

Она прижала к груди одеяло, словно пытаясь защититься от его слов.

– Как ты можешь так думать? Я боялась, что не смогу отомстить! Что мы не сможем отомстить. Боялась за свою жизнь. Все это я делала прежде всего ради тебя…

Застегнув штаны, он развернулся и гневно ткнул пальцем в ее сторону.

– Черт бы тебя побрал, я не хочу слышать эту чушь!

– Почему? Ведь это правда! – Он метался по спальне, собирая рубашку, ботинки, шейный платок, а она поворачивалась за ним следом. – Ты был мертв, Чандлер. Все умерли, и твой отец, как ближайший родственник, готов был унаследовать все. Я не могла этого допустить! Не думала, что этим причиню кому-то зло! Самоограничением и тренировками я преобразила свое тело, начала красить волосы и…

– И украла у Франчески жизнь? – закончил он, натягивая рубашку.

При этих словах страх у нее на лице померк, сменившись упрямством.

– Нет. Жизнь у нее забрал Таттл, тот проклятый американец, прямо у меня на глазах. Перерезал горло, когда я еще держала ее за руку. И мне приходится с этим жить, видеть это, когда закрываю глаза. Мне – не тебе! – Она поднялась с кровати, завернувшись в одеяло. – Да, я присвоила личность Франчески, но лишь ради того, чтобы добраться до Кровавого Совета!

– И посмотри, что ты натворила! – промолвил он, презрительно скривив губы, застегивая запонки на рукавах.

На этот раз она начала защищаться.

– Какого дьявола ты имеешь в виду?

– Я велел тебе держаться подальше. Сколько раз я повторял, что ты не тайный агент и не должна лезть в нашу работу? – рявкнул он. – Когда в дело ввязываются дилетанты вроде тебя, всегда страдают невинные. Как сегодня ночью. Один офицер получил удар ножом, а большинство членов Кровавого Совета скрылись.

Она поднесла руку ко рту.

– Он… он выжил?

– Да, но не благодаря тебе.

– Нечестно винить меня еще и в этом! – прошипела она, подбирая край одеяла, чтобы не волочилось по полу и не путалось у нее в ногах. – Я могла бы тебе помочь, если бы ты не решил оставить меня дома. Какого черта ты перехватил мое приглашение? Почему не сообщил об облаве? Ты должен был мне доверять!

– Доверять тебе? – Он покачал головой. – Да я видеть тебя больше не хочу! – И, сунув ноги в ботинки, двинулся к дверям.

Она бросилась за ним, волоча одеяло за собой, словно шлейф невесты, и своим телом преградила ему путь к двери.