Дьявол всегда здесь

– Богом клянусь, этот ублюдок за все заплатит.

– По-моему, он какой-то отсталый, – шепнула она, надеясь, что Карл его отпустит, потому что к таким вещам он относился суеверно.

Карл оглянулся на паренька, потом повернулся к ней и покачал головой.

– Просто дурак. Или псих какой-то. Разница все-таки есть.

– Ну, хотя бы радио выключи, – предложила она. – Ни к чему его подначивать.

– На фиг, пусть развлекается, – сказал Карл. – Еще запоет у меня соловьем.

Сэнди бросила фантик на пол и добавила кипятка. Тогда она спорить не стала, но теперь жалела до глубины души, что вообще прикоснулась к этому пареньку. Намылила тряпку и сунула во влагалище, покрепче стиснув ноги. В комнате Карл разговаривал сам с собой, но это обычно ничего не значило, особенно сразу после того как они заканчивали с очередной моделью. Потом он заговорил громче, и она встала и проверила, что дверь заперта, – просто на всякий случай.

Тогда, с айовцем, они припарковались на краю свалки, Карл достал камеру и начал свою речь, пока Сэнди с пареньком допивали вторую бутылку «отвертки».

– Моя жена любит пошалить, но я уже для этого староват, – говорил он пареньку. – Понимаешь, о чем я?

Сэнди попыхивала сигаретой, косилась на пугало в зеркало заднего вида. Он раскачивался взад и вперед, дико улыбался и кивал на все, что говорил Карл, а глаза были пустые, будто камушки. На миг показалось, что ее стошнит. Дело было больше в нервах, и тошнота быстро прошла, как и всегда. Тогда Карл предложил им выйти из машины, и, пока он расстилал на земле покрывало, она нехотя принялась раздеваться. Парень опять взялся за песенки, но она приложила к его губам палец и сказала помолчать. «Теперь давай повеселимся», – натужно улыбнулась она этому дурачку, похлопывая рядом с собой по покрывалу.

Айовский паренек дольше других соображал, что происходит, но, даже сообразив, особо не сопротивлялся. Карл не торопился и умудрился сделать по меньшей мере двадцать фотографий с мусором, торчащим из разных мест на теле: лампочками, вешалками и жестянками из-под супа. Когда он убрал камеру и докончил дело, уже смеркалось. Карл вытер руки и нож о рубашку паренька, потом ходил по округе, пока не нашел наполовину погребенный в мусоре холодильник «Вестингауз». Лопатой из машины расчистил его верх и подковырнул дверцу, а Сэнди в это время обыскивала штаны паренька.

– И все? – спросил Карл, когда она передала ему пластмассовый свисток и цент с головой индейца.

– А ты как думал? – спросила она. – У него даже лопатника не было, – она заглянула в холодильник. Стенки покрывал тонкий налет зеленой плесени, а в углу валялась разбитая банка из-под склизкого серого джема. – Господи, и ты его туда засунешь?

– Я бы сказал, он спал где похуже, – ответил Карл.

Они сложили паренька пополам и запихнули в холодильник, потом Карл настоял на последнем снимке – Сэнди в красных трусиках и лифчике вот-вот закроет дверцу. Присел и нацелил камеру.

– Вот эта годная, – сказал он, щелкнув затвором. – Прямо то, что надо, – потом встал и сунул в рот пареньку его свисток. – Давай закрывай. Пусть теперь мечтает о Калифорнии сколько влезет, – и начал лопатой заваливать металлическую гробницу мусором.

Вода остыла, и она вышла из ванны. Почистила зубы, размазала кольдкрем по лицу и провела расческой по влажным волосам. Солдатик был ее лучшим партнером за очень долгое время, и, когда будет ложиться спать, Сэнди решила думать о нем. Что угодно, лишь бы выкинуть из головы чертово пугало. Когда она вышла из ванной в желтой ночнушке, Карл лежал на кровати и таращился в потолок. Последний раз он мылся неделю назад, прикинула она. Закурила и объявила, что не будет с ним спать, если он не отмоется от запаха тех ребят.

– Это модели, а не ребята, – проворчал он. Поднялся и скинул грузные ноги с кровати. – Сколько раз тебе повторять?

– Мне все равно, кто они, – возразила Сэнди. – Это чистая постель.

Карл бросил взгляд на мух на половике.

– Ага, это ты так думаешь, – сказал он, направляясь в ванную. Стянул грязную одежду и принюхался сам к себе. Ему нравился собственный запах, но, может, стоит вести себя осторожнее. В последнее время он все чаще переживал, что превращается в какого-то педика, и подозревал, что Сэнди думает так же. Попробовал воду из душа рукой, потом залез в ванну. Натер волосатое расплывшееся тело куском мыла. Дрочить на снимки – плохой признак, он и сам это знал, но иногда ничего не мог с собой поделать. Было тяжело возвращаться домой, киснуть в одиночестве в тесной квартирке ночь за ночью, пока Сэнди разливает выпивку в баре.