Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем (СИ)

— Не смотрите на меня! Отверните свои лица! — он начал сходить с ума, выкрикивая своим единственным слушателям пустые приказы. — Я не могу изменить её… я не могу изменить себя… Мы основатели и с этим ничего не поделать! — Карла быстро ходил, смотрел то вверх, то вбок, но везде были эти, нарисованные масляными красками глаза. Они так натурально выражали эмоции: печаль, боль, сочувствие. Их лица мелькали перед глазами, загоняя его в сеть собственного заблуждения, как настал неожиданный конец. Громкий хлопок и следующая за ним тишина…

Карла со злости разнёс каменного волка у одного из входов. Он одним ударом превратил прекрасную скульптуру в груду камней.

Основатель дышал тяжело… Прерывисто, а временами сдавленно, будто те куски белого малахита были его надгробной плитой, а не изваянием его природной сущности.

От боли и злости он повис на горгулье. Он смотрел на её острые крылья и дышал. Его лицо изредка подёргивалось от нервных импульсов, но состояние приходило в норму. Эта тварь помогла вспомнить то, кем он был рождён, то к чему стремился и то, что в их мире нет места слабости.

— Мой король… — Карла услышал голос Кино за спиной и презрительно обернулся. Тот испугано посмотрел на окрашенное злобой и сомнениями лицо основателя и попытался продолжить. Он хотел спросить есть ли указания для него или королевы, но не успел более и рта открыть.

— Ты собрал все осколки? — сохраняя часть злобы в голосе, спросил основатель, поднявшись с собственного пола. — Они все?

— Да, ваше величество, — поклонился Кино, испытывая ещё больше страха. Голос основателя изменился. Он и до этого выражал много злости и презрения, но сегодня от него исходила ядовитая ненависть и эта ненависть была направлена на младшего брата.

— Хорошо… Пришло время перековать мой меч, — сказал Карла холодным и бесстрастным голосом. — Мой младший брат захотел поиграть со мной в войну… Что ж, хорошо… — основатель говорил плавно, ходил и отодвигал ногой остатки от каменного волка. — Он не знает, что меч вскоре вновь возродится, и тогда я отрублю его бестолковую голову. Жаль разбрасываться силами и ещё одним основателем, но если того требует жизнь… Да будет так! — сказал Карла, и половина отлетевшей головы волка рассыпалась под его тяжёлой ногой.

***

Осталось ждать лунного затмения… Карла понял, чего добивается младший брат, но спешить было некуда. Он ждал, когда Шин потеряет терпение и начнёт делать глупости, ведь он сам их делал одну за другой, когда поддавался чувствам. Это было глупо, но он ничего не мог с эти поделать.

За прошедшие пять лет произошло многое: Шин предал семью; Юи родила сына и носила под сердцем второго ребёнка; Кино в наказание стал прислуживать своему истинному королю, а сам Карла стал всё больше походить на своего отца — одинокий, подозрительный, холодный и жестокий…

— Королева вновь чувствует себя нехорошо, — почтительно доложил Кино. Он в который раз побывал в детской с тем, чтобы сообщить королю о состоянии ребёнка. Луна росла, и до лунного затмения оставались считанные дни. И чем округлее становилось небесное тело, тем подозрительнее выглядел король.

— Королева ждёт ребёнка — это нормально в её положении чувствовать недомогание, — безразлично сказал Карла. — Или ты ждёшь, что я брошу все важные дела и побегу к ней, исполнять мелкие прихоти? — сурово посмотрел тот исподлобья.

— Нет, но вы могли бы помочь ей с вашим первенцем, малышу только год, королеве тяжело в таком состоянии ухаживать за ребёнком… — Кино сказал так, потому что забыл, когда Карла спрашивал о самочувствии Юи, он перестал это делать с того самого дня, как разбил статую волка. Кажется, даже его терпению был предел. И если треснувшую вазу ещё можно было склеить, то когда она рассыпалась на мелкие кусочки, нужен поистине безукоризненный мастер, который будет терпеливо собирать кусочек за кусочком, но даже так, эта вещь больше никогда не приобретёт первозданного блеска, если только не вылепить новую. Но сейчас Карла не собирался что-то лепить, скорее он рушил старое до всякого основания, чтобы из руин возродилось нечто новое.

— Я не понимаю, чего хотят от меня? — прокричал король. — Я выделил ей с десяток нянь и сиделок, она отказалась ото всех. Дети её единственная радость, так пусть и занимается ими, а я буду налаживать дела в мирах. Мой младший брат объявил мне войну, навёл беспорядки в мире демонов, сейчас моя власть там — ничто! Думаешь, у меня есть время за бабской юбкой бегать?

— Прошу прощения, мой король, — поклонился Кино, поняв, что допустил очередную ошибку.

— Скройся с глаз моих! — отмахнулся от него основатель, вновь оставаясь один. С виду он ничего не делал, лишь ждал и готовился к встрече с родным братом, к встрече, которая должна была отделить зёрна от плевел.

***

— Наконец-то заснул… — гладила Юи мальчика в колыбели, нежно улыбаясь ребёнку. Может, супруга она и не любила, но в сыне души не чаяла, хотя и клялась, что не сможет полюбить детей от него, а сейчас под сердцем носила и второго.