Дьявольский коктейль

- Родерик Ходж из газеты «Ранд дейли стар». Редактор колонки «Светская жизнь».

Сильно за тридцать, но старается не обращать внимания на возраст: молодежная стрижка, молодежная одежда, речь по-юношески отрывистая. И юношеская заносчивость, сочетающаяся, однако, с беспощадным цинизмом опытного журналиста.

Я пожал ему руку и приветливо улыбнулся. Мне надо расположить его к себе.

- Послушайте, - сказал я. - Если вы не слишком торопитесь, я предложил бы вам снова рассесться и задавать вопросы, поодиночке или группами, как хотите. Может быть, я лучше буду ходить от одной группы к другой. Мне кажется, так получится удобнее, чем если я буду стоять посреди комнаты и отвечать всем разом.

Со мной согласились. Корреспонденты подтвердили, что торопиться некуда. Родерик сухо заметил, что все равно никто не уйдет, пока не дождется обещанной выпивки. Все размякли, и сборище постепенно начало превращаться в полуделовую-полутоварищескую встречу.

Начали, разумеется, с вопросов о личной жизни.

По их подсчетам, мне должно быть около тридцати трех. Так ли это?

Это так.

Женат ли я?

Да.

Удачно?

Да.

Это мой первый или второй брак?

Первый.

И у нее тоже первый?

Да.

Они хотели знать, сколько у меня детей, как их зовут, сколько лет каждому. Сколько комнат у меня в доме и сколько он стоит. Сколько у меня машин, собак, лошадей, яхт. Сколько я получаю в год, сколько мне заплатили за «Скалы».

Сколько я даю жене на платья? Какое место должна занимать женщина в доме?

- В сердце мужчины, - шутливо ответил я. Девушке из дамского журнала, которая задала этот вопрос, мой ответ понравился, но все остальные несколько скривились.

Почему я не поселился в какой-нибудь другой стране, где налоги не такие высокие?

Мне нравится в Англии.

Это дорогое удовольствие?

Да, очень.

Я миллионер?

Иногда, на бумаге, когда цены на акции подскакивают.

Если я так богат, зачем я работаю?

Чтобы платить налоги.

Клиффорд Венкинс вызвал нескольких официантов, которые принесли кофе, сырные крекеры и бутылки с шотландским виски. Корреспонденты смешали виски с кофе. Я взял то и другое отдельно, хотя мне стоило немалого труда объяснить официанту, что не надо разбавлять виски водой в пропорции один к девяти. Я уже успел обнаружить, что в Южной Африке наливают бокалы доверху. Наверное, в жарком климате это разумно, но в такой холодный день это был только напрасный перевод доброго виски.

Клиффорд Венкинс уставился на мой высокий стакан, налитый на два пальца.

- Позвольте, я добавлю вам воды.

- Спасибо, мне уже добавили. Мне так больше нравится.

- Э-э… в самом деле?

Он куда-то исчез и вернулся с бородатым мужчиной, тащившим за собой ручной микрофон на длинном шнуре. Бородач отличался полным отсутствием чувства юмора, и интервью получилось довольно серым, но репортер остался чрезвычайно доволен и заверил меня, что все это идеально подходит для пятиминутной вставки в его субботнюю передачу. Забрал у меня микрофон, деловито потряс мне руку и удалился со своим записывающим оборудованием в дальний угол.

После этого я должен был дать еще одно интервью, на этот раз для женской передачи, но у них там что-то не заладилось с техникой. Пока они чинили оборудование, я бродил по залу, присаживался на пол, на ручки кресел, на подоконники или просто стоял.

Расслабившись после виски, журналисты принялись задавать мне вопросы другого рода.

Что я думаю о Южной Африке?

Мне тут нравится.

Каково мое мнение о состоянии дел на здешней политической арене?

Я ответил, что на этот счет мнения не имею. Я провел здесь всего одни сутки. За такой короткий срок мнение составить невозможно.

Мне возразили, что многие приезжают сюда уже с готовым мнением. Я ответил, что нахожу это неразумным.

Ну хорошо, а каково мое мнение о расовой дискриминации? Я спокойно сказал, что, на мой взгляд, любая дискриминация ведет к несправедливости. И очень жаль, что столь многие люди считают возможным подвергать дискриминации женщин, евреев, туземцев, американских индейцев. Рассказал и про своего знакомого из Найроби*, который не мог получить повышение по службе, потому что был белым.

* Город в Кении.

Еще я сказал, что на подобные вопросы я вообще отвечать не могу, и лучше нам оставить политику в стороне, если они, конечно, не хотят, чтобы я прочел лекцию о различии экономических платформ тори и лейбористов.

Корреспонденты посмеялись и сказали, что лекции не надо. И перешли к вопросам о фильмах. На эту тему я мог сказать куда больше.

Правда ли, что я начинал как каскадер? Ну да, ответил я, что-то в этом духе. Я ездил верхом в массовке во всех фильмах, начиная с «Робин Гуда» и «Босуортского поля» и кончая «Атакой легкой кавалерии». И в один прекрасный день, когда я делал какой-то одиночный номер, режиссер позвал меня к себе, дал какой-то текст и сказал, что я зачислен в актерский состав. Да, конечно, история романтическая до отвратительности, но что поделаешь, бывает.

А потом?

Ну, в следующем фильме мне дали роль покрупнее.

И сколько лет мне тогда было?