Дьявольский коктейль

Примчался трусцой Клиффорд Венкинс, который снова куда-то убегал. В морщинах у него на лбу по-прежнему блестели бисеринки пота. Я мельком подумал, что же с ним будет летом.

Он торжествующе сунул мне в руки микрофон-прищепку.

Провод от микрофона тянулся в угол, где стояла записывающая аппаратура.

- Ну вот… э-э… мы готовы… в смысле, все сделано. - Он в беспричинном замешательстве перевел взгляд на девушку. - Начинайте, дорогая Катя. Я думаю… э-э… все готово.

Я посмотрел на Конрада и сказал:

- Знаешь, вчера на скачках я выучил одно слово на африкаанс. Можешь сделать это, пока я буду записывать интервью?

- Что именно? - с подозрением спросил Конрад.

- Voetsek, - небрежно сказал я.

Все вежливо сделали вид, что не расслышали. «Voetsek» значит примерно «Иди на…» - ну, короче, вы поняли.

Когда Конраду объяснили, он снова забулькал, давясь смехом.

- Видел бы это Ивен!… - прохрипел он.

- Давай забудем об Ивене, - предложил я.

Конрад взял Родерика под руку и увел в сторонку, все еще хихикая.

Небольшие глаза Кати за огромными темными очками смеялись.

- Подумать только, а ведь те, кто был в аэропорту, говорили, что вы холодный, как медуза!

Я вежливо улыбнулся:

- Возможно, я тогда устал… - Посмотрел на блокнот, который она сжимала в руке. - Интересно, о чем вы собираетесь спрашивать?

- О, да о том же, что и все прочие! - ответила она. Но ее лукавая улыбочка не сулила мне ничего хорошего.

- Все готово, Катя! - крикнул человек, возившийся с клавишами и ручками электронной аппаратуры. - Можно включать в любой момент.

- Хорошо.

Она заглянула в блокнот, потом подняла взгляд на меня. Я стоял в двух шагах от нее, держа в одной руке стакан, в другой микрофон. Она поразмыслила, склонив курчавую головку набок, потом шагнула ко мне, оказавшись почти вплотную.

- Вот так будет лучше. Если мы будем слишком далеко от этого микрофона, он запишет кучу посторонних шумов. Микрофон-то старенький, судя по виду. И вообще давайте я лучше буду держать его в руке. А то вам, похоже, неудобно…

Она взяла у меня микрофон и крикнула оператору:

- Порядок, Джо, включай!

И Джо включил.

Катя резко дернулась, изогнулась дугой и рухнула на пол. Мирно шепчущиеся люди оглянулись и ахнули. Кто-то взвизгнул. Все оцепенели от ужаса.

- Выключите! - крикнул я. - Выключите все! Немедленно!

Родерик в два прыжка оказался рядом с Катей и наклонился к ней. Я его оттащил.

- Сперва скажите Джо, чтобы выключил этот треклятый микрофон, иначе вас тоже ударит током!

Джо подбежал, белый как простыня.

- Я выключил, выключил! Микрофон обесточен!

Я думал, они знают, что надо делать, и сделают именно то, что надо. Но они просто стояли вокруг и смотрели на меня, точно именно я должен был знать, что делать, должен был прийти на выручку, как тот супермен, которого я играл в фильмах…

Но времени терять было нельзя. Времени не было. Катя не дышала.

Я опустился на колени рядом с ней и снял с нее очки. Расстегнул ей ворот. Запрокинул ей голову, прижался губами к ее губам и вдохнул воздух в ее легкие.

- Врача! - Это Родерик. - «Скорую»! Господи Иисусе! Скорее! Скорее!

Я вдувал воздух ей в легкие. Не слишком сильно, но ритмично, заставляя ее грудь вздыматься.

От удара током останавливается сердце…

Я попытался прощупать пульс у нее на шее, но не нашел. Родерик понял, что я делаю, и взял ее запястье, но там пульса тоже не было. На лице Родерика отражалась мука. Похоже, Катя была для него больше, чем просто коллегой…

Прошло еще две минуты - или два тысячелетия… Родерик прижался ухом к левой груди Кати. Я продолжал вдувать воздух ей в легкие, с каждой секундой все больше ощущая, что это бесполезно, что она мертва. Ее кожа была бледной и очень холодной.

Родерик услышал первый толчок сердца прежде, чем его ощутил я. Я увидел это по его лицу. Потом я почувствовал два отрывистых толчка в кровеносном сосуде, на котором держал пальцы, потом неровные, отрывистые удары и наконец ощутил ровный, ритмичный пульс. Сердце Кати снова начало работать.

Родерик поднял голову. Губы его скривились, жилы на его шее натянулись как струны. Видно было, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не разрыдаться. И все равно по щекам у него бежали слезы. Он смахивал их пальцами.

Я сделал вид, что ничего не заметил. Но я знал, что когда-нибудь использую это выражение лица, эту реакцию в одном из фильмов. Да простит мне бог. Если ты актер, то все, что бы ты ни узнал, что бы ты ни увидел, будь это сколь угодно интимным, рано или поздно используешь в своей работе.

Катя судорожно вздохнула, вздохнула сама, пока я продолжал делать ей искусственное дыхание. Ощущение было странное - как будто она высасывает из меня воздух.

Я отодвинулся от ее губ, но по-прежнему держал ее рот раскрытым, придерживая челюсть рукой. Она продолжала дышать - поначалу судорожно, отрывисто, но постепенно ее дыхание выровнялось. Она хватала воздух неглубокими шумными глотками.

- Она нуждается в тепле, - сказал я Родерику. - Принесите одеяла.

Он ошеломленно смотрел на меня.

- Да-да… Одеяла…