Дьявольский коктейль

Ивен демонстративно пропустил лекцию мимо ушей. Вместо этого он показал на одну из незаасфальтированных дорог, мимо которых мы проезжали, где у въезда висел «кирпич», и спросил, куда ведут такие дороги.

- Некоторые - к многочисленным поселкам банту, - ответил Хагнер после обычной паузы. - Некоторые - к колодцам. Некоторые - противопожарные полосы. Это дороги для егерей. Не для посетителей. Не ездите туда. - Он снова посмотрел на Ивена, очевидно, понимая, что Ивен необязательно послушается. - Это запрещено.

- Почему?

- Площадь парка - восемь тысяч квадратных миль. Посетители могут заблудиться.

- У нас есть карта! - возразил Ивен.

- Служебных дорог на карте нет, - веско возразил Хагнер. Ивен возмущенно сжевал упаковку сандвичей и опустил окно, чтобы выкинуть пакет.

- Нельзя! - сказал Хагнер достаточно резко, чтобы остановить его.

- Почему?

- Животные едят их и могут подавиться. Мусор нельзя выбрасывать. Животные гибнут.

- Ну ладно, ладно, - недовольно сказал Ивен и протянул мне смятый пакет, чтобы я сунул его обратно в красную коробку. Но коробка уже была закрыта, поэтому я спрятал пакет в карман. Ивен все-таки не удержался и из вредности выкинул в окно корку от недоеденного чизбургера.

- Не кормите животных! - автоматически сказал Хагнер.

- А это еще почему? - воинственно поинтересовался Ивен.

- Неразумно приучать животных к тому, что в машинах есть еда.

Это заставило Ивена заткнуться. Конрад украдкой насмешливо вскинул бровь. Я старался оставаться серьезным, насколько может выглядеть серьезным человек, готовый лопнуть от смеха.

По милости «олифанта», который помахал нам ушами с расстояния крикетного броска, мы вернулись в Скукузу, когда ворота уже были закрыты. Ивен совсем забыл о быстро садящемся солнце. Ему повсюду чудились аллегории, и он заставлял Конрада впустую тратить мили пленки, снимая через стекло. Он попытался уговорить Конрада установить на дороге треногу, чтобы сделать более ровную панораму, но Хагнер запротестовал так отчаянно, что даже Ивен малость смутился.

- Олифанты - самые опасные из всех животных! - очень серьезно заявил егерь, а Конрад с не меньшей серьезностью заверил Ивена, что ни за что на свете не выйдет из машины. Хагнер не позволил даже открыть окно. Он вообще предпочел бы сразу уехать. Судя по всему, когда «олифанты» вот так машут ушами, это значит, что они недовольны. А поскольку весят они по семь тонн и способны развивать скорость до двадцати пяти миль в час, раздражать их неразумно.

Ивен, конечно, не верил, что у какого-то животного хватит наглости напасть на таких важных персон, как режиссер И.Пентлоу и актер Э.Линкольн. Он убедил Конрада продолжать съемку. Хагнер сидел, не выключая мотора и не снимая ноги с акселератора. Стоило слону сделать шаг в нашу сторону, мы рванулись вперед так, что Конрад со всем своим хозяйством полетел на пол.

Я помог ему подняться. Ивен тем временем высказывал Хагнеру свои претензии. Терпение егеря, по всей видимости, иссякло. Он затормозил - так же резко, как тронулся с места, - и поставил машину на ручной тормоз.

- Оч-чень хорошо, - сказал он. - Подождем.

Слон вышел на дорогу в сотне ярдов позади нас. Его огромные уши хлопали, точно стяги на ветру. Конрад посмотрел назад.

- Поезжайте, дорогуша! - сказал он. В голосе его явственно слышалась тревога.

Хагнер только губы поджал. А слон решил двинуться за нами. И к тому же перешел на рысь.

Ивену потребовалось больше времени, чтобы одуматься, чем хотелось бы. Он сказал Конраду: «Черт возьми, где же ваша камера?» - и тут до него дошло, что опасность-то нешуточная.

- Поезжайте! - сказал он Хагнеру. - Разве вы не видите, что животное хочет на нас напасть?

Я заметил, что у этой зверюги еще и бивни.

Хагнер тоже решил, что хорошенького понемножку. Он одним движением снял машину с тормоза и нажал на педаль, и мы сорвались с места, оставив слону только столб пыли.

- А что, если за нами едет другая машина? - спросил я. - Он ведь может напасть на них.

Хагнер покачал головой:

- Других машин не будет. Слишком поздно. Сейчас все уже в лагерях. А этот олифант сразу уйдет в буш. На дороге он не останется.

Конрад посмотрел на часы.

- А долго нам еще до Скукузы?

- Около получаса, если больше не будем останавливаться, - ядовито ответил Хагнер.

- Но ведь уже четверть седьмого! - воскликнул Конрад. Хагнер только уклончиво мотнул головой и ничего не ответил. Поверженный Ивен утихомирился, и на лице африканера появилось выражение мирного довольства. Он пребывал в этом состоянии всю дорогу.

Быстро сгустилась тьма. Вскоре Хагнер включил фары. Прежде чем мы добрались до Скукузы, он внезапно свернул на одну из дорог с «кирпичом», и через пару миль мы вдруг очутились в поселке, состоящем из современных бунгало, с маленькими палисадничками и уличными фонарями.

Мы с удивлением смотрели вокруг. Этот поселок казался кусочком зеленого пригорода, внезапно перенесенным в побуревший от жары вельд.