Дьявольский союз. Пакт Гитлера – Сталина, 1939–1941

Но, к несчастью для обеих сторон, эта нечистая связь уже привлекла внимание MI5, и заговор быстро раскрыли: уже в мае 1940-го Волкову и Кента арестовали. При обыске в квартире Кента было обнаружено 1500 секретных документов, которые он скопировал, роясь в американской дипломатической переписке. Заговорщиков судили за нарушение закона о защите страны и приговорили: Волкову – к десяти, а Кента – к семи годам тюремного заключения⁵⁴⁶. Впоследствии страх перед существованием прогерманской «пятой колонны» в Британии привел к тому, что были расширены возможности интернировать граждан без суда – благодаря печально знаменитому Закону о защите страны 18В и аресту многих крайне правых, в том числе Освальда Мосли и руководителя «Правого клуба» Арчибальда Рамзея.

Закон о защите страны 18В (Defence Regulation 18B) был типично британским компромиссом. Являясь одним из сотни с лишним новых законов, выпущенных в конце августа 1939 года в связи с чрезвычайным положением – в ответ на подписание нацистско-советского пакта и близость войны, – он, по сути, стал обновленным вариантом Закона о защите королевства 1914 года, который позволял превентивно задерживать всех, кто мог представлять угрозу для национальной безопасности. В его формулировке давалось определение тем, кто попадал в круг подозреваемых: это были лица, «имевшие происхождение из враждебных государств или связи с ними»; лица, «совершившие действия, пагубные для общественной безопасности или для защиты королевства»; лица, состоявшие в организациях, которые подвержены «иностранному влиянию или контролю» или руководители которых «симпатизируют государственному строю» враждебной страны⁵⁴⁷.

Конечно, столь широкое определение можно было бы теоретически применить как к Британскому союзу фашистов (БСФ) Мосли, так и к Коммунистической партии Великобритании (КПВ) Гарри Поллита. Однако на практике Закон о защите страны 18В применяли почти исключительно к правым: из приблизительно 1600 британских подданных, подпавших под его действие, около 75 % были из БСФ, и в их число попало все активное большинство этой партии⁵⁴⁸. Единственным интернированным членом КПВ стал делегат рабочих из Йоркшира Джон Мейсон, которого арестовали в июле 1940 года, обвинив в попытке производственного саботажа⁵⁴⁹. Эту асимметрию, конечно же, вскоре заметили, и сам Мосли выразил протест, заявив, что расширенное применение Закона 18В летом 1940 года стало прямым следствием (и условием) вступления лейбористской партии в правительство⁵⁵⁰. Независимо от того, справедливо было это обвинение или нет, очевидно, что многие в британских правительственных кругах понимали, какую потенциальную угрозу для национальной безопасности представляют крайние левые, однако не желали действовать, опасаясь враждебной реакции, которую могли спровоцировать гонения на них, вроде яростного общественного возмущения, которое в феврале 1941 года вызвало решение компании Би-би-си не брать на работу сторонников КПВ⁵⁵¹. Понятно же, что если с Советами заигрывали за рубежом, то глупо было преследовать их сторонников у себя в стране.

В этих трудных обстоятельствах, когда американская поддержка еще не была обеспечена, в Уайтхолле, по-видимому, сочли разумным вернуться к политике переговоров с СССР, и человеком, на которого решили возложить эту миссию, стал сэр Стэффорд Криппс. Социалист и ярый марксист, почти начисто лишенный чувства юмора, Криппс был исключен из лейбористской партии за защиту «Народного фронта» от фашизма, а еще публично оправдывал вторжения СССР в Польшу и Финляндию. Следовательно, британскому истеблишменту он должен был казаться идеальным переговорщиком, способным умаслить Москву. Кроме того, у Криппса уже имелся за плечами многообещающий опыт. Как мы уже рассказывали, в феврале 1940 года он ездил в Советский Союз для импровизированных переговоров с Молотовым, в ходе которых у него сложилось впечатление, что Советам «внушают тревогу» их отношения с Германией и они ищут сближения с Британией⁵⁵². И вот, хотя кое-кто в кабинете и выражал сомнения в политической благонадежности Криппса, в конце мая 1940 года его все же откомандировали в Москву, вначале ограничив его полномочия проведением переговоров о торговле, но затем – после того, как советская сторона обвинила Британию в неуважении, – быстро возведя его в должность полноценного посла.