Дигха Никая

И если бы, Кассапа, он носил одежду из пеньки, носил одежду, сплетённую отчасти из пеньки, носил одеяния мертвецов, носил отрепья с мусорной свалки, носил одежду из коры тиритаки, носил одежду из кожи чёрной антилопы, носил накидку, сплетённую из полос кожи чёрной антилопы, носил одежду из волокон кусы, носил одежду из лыка, носил одежду из деревянных дощечек, носил покрывало из человеческих волос, носил покрывало из лошадиных волос, носил покрывало из перьев совы; выщипывал волосы и бороду, следуя обычаю выщипывания волос и бороды; находился в стоячем положении, отказываясь от сиденья; сидел на корточках, следуя упражнению сиденья на корточках; пользовался подстилкой с шипами, ложась на постель, где подстилка с шипами; ложился на постель из деревянных дощечек, ложился на голую землю, лежал на одном боку, нёс на себе пыль и грязь, пребывал на открытом месте; занимал то сиденье, которое ему предлагают; питался нечистотами, следуя обычаю поедания нечистот; не пил, следуя отказу от питья; омывался вечером в третий раз, следуя обычаю омовения в воде, – и если бы, Кассапа, из-за одних этих видов подвижничества отшельничество или брахманство считалось трудно достижимым, очень трудно достижимым, то не подобало бы говорить так: “Трудно достижимо отшельничество, трудно достижимо брахманство”. Ведь так смог бы сделать любой домохозяин, или сын домохозяина, или даже рабыня, носящая воду, сказав себе: “Вот я ношу одежду из пеньки, ношу одежду, сплетённую отчасти из пеньки, ношу одеяния мертвецов, ношу отрепья с мусорной свалки, ношу одежду из коры тиритаки, ношу одежду из кожи чёрной антилопы, ношу накидку, сплетённую из полос кожи чёрной антилопы, ношу одежду из волокон кусы, ношу одежду из лыка, ношу одежду из деревянных дощечек, ношу покрывало из человеческих волос, ношу покрывало из лошадиных волос, ношу покрывало из перьев совы, выщипываю волосы, следуя обычаю выщипывания волос; нахожусь в стоячем положении, отказываясь от сиденья; сижу на корточках, следуя упражнению сидения на корточках; пользуясь подстилкой с шипами, ложась на постель, где подстилка с шипами; ложусь на постель из деревянных дощечек, ложусь на голую землю, лежу на одном боку, несу на себе пыль и грязь, пребываю на открытом месте; занимаю то сиденье, которое мне предлагают; питаюсь нечистотами, следуя обычаю поедания нечистот; не пью, следуя отказу от питья; омываюсь вечером в третий раз, следуя обычаю омовения в воде”. Поскольку же, Кассапа, не только из-за одного этого, не только из-за этих видов подвижничества трудно достижимо, очень трудно достижимо отшельничество или брахманство, то и подобает говорить так: “Трудно достижимо отшельничество, трудно достижимо брахманство”. С той поры, Кассапа, как монах дружелюбен в мыслях, лишённых вражды и лишённых злобы, и с уничтожением греховных свойств живёт, сам познав, испытав и обретя в зримом мире лишённое греховных свойств освобождение мыслей и освобождение постижения, – этот монах, Кассапа, зовётся отшельником и брахманом”.

17. Когда так было сказано, обнажённый аскет Кассапа сказал Блаженному: “Трудно узнать отшельника, почтенный, трудно узнать брахмана”.