Дикая девочка. Записки Неда Джайлса, 1932

При нашем приближении охотничьи собаки Флауэрса принялись лаять и подпрыгивать, оглушительно звеня цепями. Однако одного окрика хозяина: «Молчать!» – хватило, чтобы они затихли и улеглись на землю, их костлявые бока ходили ходуном.

Обвиняемый, кобель по кличке Том, был привязан к кривому дубку в сторонке. Он стоял с поникшей головой и едва заметно вилял поджатым между ног хвостом – как будто его вина уже была установлена.

Флауэрс жестом пригласил нас сесть, а сам подошел к провинившейся собаке. Постояв немного, он прокашлялся и начал:

– Дамы и господа присяжные… – Собаки внимательно прислушивались к его словам, и создавалось впечатление, что они уже видели такое раньше: – Перед нами охотничий пес, который вчера самым жалким образом не сумел выполнить свои обязанности, который бросил след, предав своих сородичей, своих товарищей по охоте; перед нами трус и бездельник. Я считаю, что такое преступление, такое пренебрежение службой порядочных собак заслуживает смертной казни. Я прошу вас усмотреть в моих словах справедливость.

– Смертной казни? – переспросила Маргарет. – Ради всего святого, о чем это вы?

– Молчать! – скомандовал Флауэрс.

Теперь он повернулся к провинившемуся псу и заговорил с ним странно мягким тоном, без малейшего признака гнева:

– Я сам натаскивал тебя, Том, – с казал он. – Я взял тебя щенком-несмышленышем, учил тебя благочестию и честному труду. Ты был для меня как сын. – По-настоящему расстроенный, он низко опустил голову: – О, как ты разочаровал меня, Том! – С этими словами Флауэрс одним движением запястья размотал кнут во всю длину – чудовищное оружие с легким свистом вытянулось перед ним по прямой, а конец лег на землю, взметнув облачко пыли. – Что посеешь, – тихо закончил Флауэрс, – то и пожнешь.

– Ну и ну! – еле слышно воскликнул Толли. – Очень все это странно.

– Минуточку! – вмешалась Маргарет. – Кто признал собаку виновной? Я думала, это суд присяжных. Разве мы теперь не должны проголосовать?

Билли Флауэрс повернулся и посмотрел на Маргарет с таким выражением, будто она нарушила важнейшее правило судебной процедуры.

– Вердикт уже вынесен, юная леди, – сказал он. – Жюри присяжных – его собратьев – признало Тома виновным и единогласно высказалось за смертную казнь.

– Но мы же не голосовали, – возразила Маргарет.

– Потому что вы не члены суда присяжных, – отозвался Билли. – Вас пригласили как зрителей. И если вы не в состоянии соблюдать тишину во время оглашения приговора, я попрошу вас покинуть зал суда.

– Успокойтесь, Маргарет, – шепнул Толли. – Вы разве не видите, что парень не в себе?

Флауэрс снова повернулся к собаке, поднял кнут и еще одним едва заметным движением запястья и локтя с почти сверхъестественной силой взметнул его вверх, словно забрасывая удочку. Кнут распрямился со звуком выстрела и какой-то страшной грацией. Билли снова притянул кнут к себе и снова взмахнул им – кнут рассек воздух в дюйме выше головы несчастного пса. И тут громовым голосом, похожим на глас самого Господа Бога, от звука которого собаки дружно присели на задние лапы и горестно завыли, он провозгласил: «Что посеет человек, то и пожнет». Кнут, так и не опустившись, рассек сухой воздух и устремился вперед с бешеной скоростью.

– Сумасшедший ублюдок! – пробормотала Маргарет и отвернулась, не желая смотреть на такое.

Но все мы сидели, будто парализованные, не в силах отвести глаза от страшной пляски кнута. И вот при следующем движении Флауэрса конец кнута достиг пса, обернулся точно вокруг его горла, будто нож рассек шкуру, мышцы и вену, так что бедняге хватило времени только на короткий визг боли, прежде чем его подняли в воздух, дернули и из разорванной яремной вены хлынул поток красной крови, а из трахеи со свистом вышел воздух. Через мгновение пес обмяк на земле, несколько раз дернулся в предсмертных конвульсиях и затих.

В гробовом молчании Маргарет встала и пошла прочь из лагеря Флауэрса. Мы потопали следом, а когда мы нагнали ее, она яростно сверкнула на нас глазами.

– Тоже мне, взрослые, храбрые мужчины, – бросила она. – Ни один из вас рта не открыл, чтобы остановить этот ужас.

– Это нас не касается, Мэг, – довольно неубедительно сказал я.

– Да, а меня он до смерти напугал, – добавил Толли. – Видели, что он творит своим дьявольским кнутом?

– Дедушка говорит, что Билли Флауэрс – ди-йин, – проговорил Альберт, – что у него огромная сила. Его всякая тварь боится.

После обеда мы послали Хесуса в Бависпе за кое-какими припасами, которые могли понадобиться во время нашего восхождения. Обратно мы ждали его утром и планировали отбыть, как только он вернется. Нам всем не терпелось отправиться в путь.

31 мая 1932 года