Дикая девочка. Записки Неда Джайлса, 1932

По сравнению с величественно возвышавшимся на спине мула Флауэрсом сидевший на земле скрестив ноги Джозеф казался маленьким и жалким. Он ничего не ответил, но спокойно выдержал его обжигающий взор.

– А ты-то что знаешь о моем народе, ты, старый психованный ублюдок? – завелся Альберт.

Флауэрс поворотил мула.

– Ладно, – сказал он. – Раз так, я сам поеду к экспедиции. Но вы молитесь, чтобы я с ними оказался здесь раньше, чем вы на собственной шкуре узнаете то, что я знаю о язычниках.

Странное дело, я не знаю, чувствовали ли остальные то же, но меня, когда я увидел, как Флауэрс скачет прочь на своем муле, и услышал печальное звяканье цепей, охватило чувство ужасной незащищенности. Да, он фанатик и полусумасшедший, но в том, что за нами по пятам все время шел этот старик, было что-то успокаивающее, как если бы за нами присматривал, оберегал нас сам Господь Бог. И вот теперь мы остались одни в сердце владений других богов.

La niña bronca

Девочка лежала без сна, свернувшись под одеялом, и слушала, как в лесу кричит сова. Этот крик наводил на нее ужас. Это самый худший знак, она знала: кто-то должен умереть. Она знала, что Индио Хуан уже несколько дней наблюдает за ними, что он проберется этой ночью в лагерь и убьет людей, которые ее спасли. Она хотела поговорить об этом со стариком, но еще до того, как они набрели на каменные колонны, поняла: он тоже знает о том, что Люди уже здесь. Она подумала, что Индио Хуан, наверно, оставит в живых женщину и мальчика, чтобы взять их в плен, но совершенно точно убьет мужчин, включая и старика с внуком. Все они были к ней добры, и она не желала им смерти; не желала она и того, чтобы женщину и мальчика захватили в плен, потому что знала, какие ужасные вещи с ними сотворят.

И вот она лежала без сна, пытаясь обрести смелость, и слушала вопли совы, вестницы смерти. Ей было страшно пуститься в путь ночью, особенно когда там сова, потому что если вдобавок к тому, что она слышит крики, она еще и увидит сову, пусть даже случайно наткнется на нее или перейдет ей дорогу, тогда умереть предстоит ей самой. И в то же время она понимала, что оставаться нельзя, что если она останется, то Индио Хуан придет за ней и перережет горло всем этим добрым людям.

Когда ей показалось, что все спят, она беззвучно соскользнула со своего места и, будто призрак, прошла мимо них. Девочка на минуту остановилась над одним из них, которого звали Толли, он нес дежурство, но уснул, и костер прогорел до угольев. А проходя мимо старика, она заметила, что тот не спит и наблюдает за ней. Глаза их встретились, но они не стали говорить друг с другом; девочка знала, что старик все понимает и не станет отговаривать ее. «Прощай, дедушка», – сказала она ему, используя язык жестов. «Я пойду с тобой, дитя», – так же руками ответил он. «Не надо, тебе нужно возвращаться назад, – возразила она. – Ты должен отвести их всех назад».

Луна, достигшая трех четвертей, вышла из-за тучи, чтобы осветить ей путь. Она выхватила из темноты стволы деревьев, и ветви образовали на лесной земле переплетение теней. Сова все так же ритмично кричала, ее уханье буквально заполонило лес, и девочка попыталась определить, откуда оно доносится, чтобы случайно не подойти близко. Однако уханье, казалось, неслось отовсюду сразу, а не с какого-то определенного места. Девочке стало страшно, и она перешла на легкий бег, ноги ее едва касались земли.

Она отлично знала эту местность, знала ручей, у которого должен был разбить лагерь Индио Хуан. Но прежде чем она достигла этого места, она заметила в лесу силуэты людей, то выступавшие вперед, то вновь прятавшиеся за деревьями. И вдруг один из них очутился прямо перед ней. Горло у нее перехватило, однако она не закричала. Это был Индио Хуан. Он крепко взял ее за руку и склонился прямо к ее лицу.

– Я шел за тобой, – сказал он, криво усмехаясь. В лунном свете неподвижная часть его лица, парализованного с детства после укуса гадюки, казалась восковой. Уголки глаза и рта смотрели вниз.

– Да, я знаю. Поэтому я пришла к тебе.

– Ты теперь ездишь с белоглазыми и мексиканцами, – сказал он.

– И еще с индехами.

– Апачи из резервации не индехи, – отрезал он.

– Старик – ч ук-аенде, – в озразила она. – Он знает местность.

– Он служил разведчиком у белоглазых и мексиканцев.

– Он привез меня домой, – сказала она. – Я попала в плен, потому что ты бросил меня, ты бросил мою мать и сестру, и мексиканцы их убили. Старик забрал меня у них и привез домой.

– У них хорошие лошади, мулы и много провизии, – заметил Индио Хуан.

– Да, это так.

– Сегодня мы нападем на их лагерь.

– Нет, – сказала она. – Утром они уйдут из нашей страны. Я не хочу, чтобы им причинили вред.

Индио Хуан отрывисто засмеялся.

– Не хочешь, чтобы им причинили вред? – издевательски переспросил он.