Дикая девочка. Записки Неда Джайлса, 1932

– Все это так, миленькая, – сказала я. – Их тоже ни за что ни про что убили плохие люди. Нед и остальные вернутся сюда с мексиканскими солдатами и американцами. Им нужен тот мальчик, Джералдо. Если ты его не выдашь, многие из твоего народа умрут. Прошу тебя, мне нужно поговорить с твоим дедушкой.

Перед вигвамом белого апача женщина разводила огонь. Рядом с ней стояла колыбелька, в которой дрыгал ногами симпатичный улыбчивый малыш. Девочка поговорила с женщиной, та что-то быстро ей возразила и махнула рукой, позволяя нам войти. Вид у нее был такой, словно те, кто в вигваме, внушали ей глубокое отвращение и она не желала иметь с ними ничего общего.

Внутри было темно, мерзко пахло. Когда глаза привыкли к темноте, я увидела Джозефа и белого апача: они спали ничком, уткнувшись лицами в одеяло. Между ними валялась не до конца опорожненная бутылка мескаля. В глубине вигвама по-турецки сидела слепая старуха Сики, уставившись перед собой ничего не видящими белесыми глазницами. Девочка негромко заговорила с ней. Старуха улыбнулась и ответила на ее приветствие.

Я осторожно потрясла Джозефа за плечо. Наконец он разлепил веки. Несколько минул он смотрел на меня пустыми глазами, словно пытаясь припомнить, кто я такая, потом с трудом перевел себя в сидячее положение. При этом взгляд его по-прежнему был пустым и больным.

– Где мой внук? – спросил он.

– Он сейчас в безопасности, – ответила я. – Однако пока вы вчера вечером напивались, его подвесили за ноги над костром. Если бы не Нед, они поджарили бы его мозги.

– Я не притрагивался к спиртному с тех самых пор, как мы с моим другом Харли Роупом напились в его лачуге в Уайт-Тейл, – проговорил Джозеф. – В тот раз Харли вышел пописать, а кончилось тем, что он выбрался на шоссе и улегся там спасть. Перед рассветом его переехал грузовик. Харли в то время был моим лучшим другом. Мы с ним бок о бок проехали как разведчики всю Флориду, Алабаму, Оклахому. Раз в неделю я приходил в его лачугу и мы вдвоем напивались. Но когда Харли погиб, я решил никогда больше не пить.

– Что же заставило вас пить вчера, Джозеф? – спросила я.

Он долго молчал, глядя в пространство пустым взором. В конце концов кивнул и сообщил:

– Мне было очень плохо.

– И как вам сейчас?

Он слабо улыбнулся:

– Не слишком хорошо.

– Отчего вам было плохо?

– Это давняя история…

– Расскажите.

Он посмотрел на белого апача, все еще скованного тяжким сном.

– Этого мужика зовут Чарли, – с казал Джозеф, – Чарли Маккомас. Я похитил его, когда он был ребенком.

– Да, я слышала, вчера вы об этом говорили, – сказала я. – И читала о маленьком Чарли Маккомасе, похищенном апачами неподалеку от Силвер-сити в Нью-Мексико, в шестилетнем возрасте. Во время похищения родители были убиты. А мальчика так и не нашли.

– Это потому, что он был здесь, – сказал Джозеф.

– Вы уверены? Это точно он?

– Еще бы, – с казал Джозеф. – Я его похитил. Я убил его мать.

Теперь, Недди, последует история маленького Чарли Маккомаса, которую я собрала по крупицам и из того, что рассказал мне о его похищении Джозеф, и из того, что поведали сам Чарли, его апачская мать Сики и наша девочка Чидех – его внучка и ваша жена. Они рассказывали мне это понемногу и в разные дни. И вот что получилось. Разумеется, как в большинстве коренных культур, это сугубо устное предание, из тех, что передают из поколения в поколение, при этом каждый рассказчик немного видоизменяет и украшает предание на свой лад, и в конце концов уже трудно понять, где кончается правда и начинается легенда. В этой истории дело осложняется еще и тем, что я позволила себе кое-что присочинить, чтобы заполнить лакуны повествования. В этом мало научного, но зато вам предстоит интересное чтение. И пусть меня под фанфары выгонят из профессии, и пусть никто из коллег не подаст мне руки, но за то недолгое время, что я провела среди этих людей, я убедилась, что гораздо точнее описывать их на основе воображения, чем на основе голых фактов. Итак, без дальнейшей саморекламы…

Маленький Чарли Маккомас c родителями ехал в фургоне из их дома в Силвер-сити в Лордсбург. Стоял конец марта 1883 года, и Маккомасы остановились отдохнуть и поесть в тени грецкого ореха. На десерт у них был припасен вишневый пирог, испеченный доброй женщиной, хозяйкой постоялого двора «Горный приют», где они накануне ночевали. Чарли там играл с детьми хозяйки. Когда они уезжали из «Горного приюта», пирог был еще теплый. Чарли всю дорогу принюхивался, так дивно он пах.