Дикая Флетчер

– Давай не будем увлекаться.

Отец идет к двери, собирая по пути пустые тарелки.

– В шкафу рядом с телевизором есть куча фильмов на случай, если тебе захочется что-нибудь посмотреть.

– Я, наверное, просто побуду здесь какое-то время, а потом тоже лягу спать. У меня все еще сбит режим. Но спасибо.

Взгляд Рена окидывает крыльцо.

– Сьюзан сидела здесь каждый вечер летом. Конечно, тогда это было намного приятнее. У нее была куча цветов в горшках и та большая плетеная штука. – Он улыбается воспоминаниям. – Она бы свернулась калачиком под одеялом, прямо как ты сейчас. Словно гусеница в коконе.

– Она делает это и дома. У нас есть небольшое солнечное крыльцо на задней стороне дома. Оно в четверть размера этого, но… оно милое. Уютное.

– Она все еще выращивает свои цветы и все такое?

Я хихикаю.

– Наш дом – это джунгли с шипами и лепестками. Еще у нее теперь есть цветочный магазин. Дела идут хорошо.

– Похоже, это как раз по ее части. – Отец поджимает губы, а затем удовлетворенно кивает. – Хорошо. Я рад это слышать. Ну… Доброй ночи, Калла.

– Доброй ночи.

Я чувствую желание добавить «папа» в конце, но меня что-то удерживает.

– О, и не обращай внимания на Джону. Ему нравится залезать людям под кожу.

Он мягко закрывает за собой дверь, оставляя меня одну.

– Словно чертову паразиту, – бурчу я.

И все же, если я не ошибаюсь, этот паразит помог сегодня вечером вытащить на поверхность немало правды.

Правды, которая была необходима, если у меня есть хоть какая-то надежда на воссоединение с отцом.

Глава 11

Я чувствую едкий привкус пота и спрея от насекомых на губах, когда приближаюсь к подъездной дорожке отца. Сердце колотится после интенсивного бега. Пока что сегодняшний день похож на вчерашний: тот же непреднамеренный ранний подъем, то же пасмурное небо, тот же тихий, лишенный жизни дом, если не считать аромата свежесваренного кофе – свидетельства того, что отец был здесь, но ушел, когда я высунула голову.

Только сегодня отношения между мной и Реном Флетчером не кажутся такими безнадежными, как вчера.

С другой стороны, я еще не начала разбираться в том, что чувствую по поводу этих телефонных разговоров между ним и моей мамой. Злость за Саймона – это точно. Хотя что-то подсказывает мне, что Саймон знает гораздо больше, чем то, что он позволил себе сказать в ту ночь на ступеньках крыльца.

Что, если бы эти звонки не начались? Что, если бы чувства между моими родителями не вспыхнули вновь? Решил бы тогда папа, что будет лучше для всех, если он отдалится?

Мой взгляд устремлен на зеленый «Форд Эскейп» по соседству, пока я, задыхаясь, поднимаюсь по ступенькам крыльца. Я не слышала, как он приехал прошлой ночью. Джона, должно быть, вернулся домой после того, как я легла спать.

Я толкаю дверь на кухню.

И вскрикиваю при виде громадной фигуры внутри, наливающей кофе в дорожную кружку.

– Что ты здесь делаешь?

– А на что похоже?

Джона ставит наполовину полный кофейник обратно на конфорку. Он одет почти так же, как и вчера, только сменил черную рубашку на угольно-серую, хлопковый материал прекрасно облегает его плечи. Но джинсы все еще слишком свободны. Растрепанные светлые волосы убраны с лица все той же потрепанной бейсболкой «ВВС США».

– У тебя дома нет кофеварки?

– Рен каждое утро варит полный кофейник для нас обоих. Это наши будни. Я всегда заглядываю, чтобы наполнить свою кружку.

Я хмурюсь.

– Ты и вчера сюда заходил?

– Ага. – Джона поворачивается и прислоняется к стойке, устремив на меня свои красивые голубые глаза. – Ты была в душе.

Он подстриг бороду? Она все еще длинная и густая, но кажется менее запущенной, чем вчера. Или…

Я не знаю. Что-то в нем изменилось. Он выглядит не таким диким и отталкивающим.

Поднеся кружку к губам, он делает долгий глоток, его взгляд скользит по моему покрытому потом телу – облаченному в розовые шорты и майку, которые, как он утверждает, не оставляют простора для воображения, – и затем останавливается на моем лице.

– Спрей от насекомых действует?

Я не могу его прочитать, ни капельки, и это тревожит.

– Похоже на то, – отвечаю, внезапно почувствовав себя неловко. Что, вероятно, и было его целью.

Упрямо сжав челюсть, я прохожу к кухонной раковине.

– Агнес предупреждала тебя о воде, верно?

Моя рука замирает на полпути к губам.

– Что ты имеешь в виду? Она грязная?

Я не пила ее специально, но чистила зубы.

– Нет, она чистая. Но здесь у нас водопроводная система. Раз в неделю приезжает автоцистерна, чтобы наполнить большой бак на улице. Если ты израсходуешь его до приезда следующей машины, тебе чертовски не повезет.

– Это часто случается? Что вода заканчивается?

– Не с людьми, которые не забывают выключать кран, когда умываются, – говорит Джона, глядя, как из крана свободно льется вода.

Я опускаю руку, чтобы выключить его.

– Спасибо, что предупредил.

– Нет проблем.

Повисает молчание.

– Эти укусы выглядят ужасно.

Я чувствую его взгляд на тыльной стороне моих бедер, на раздраженных, зудящих красных пятнах, которые появились за ночь.

Мои щеки начинают краснеть.

– Со мной все будет в порядке.

Пол скрипит под тяжелыми шагами Джоны, когда он направляется к двери.