Дикая карта

Из Переяславля Давыд Васильевич посылал во все стороны людей, разведывая, где стоят поляки и литва, изгоняя, выбивая их отовсюду и свозя в город съестные припасы. Приказывал не грабить народ, а покупать, благо деньги Строгановых ещё не кончились.

В сторону Александровой слободы по дороге приказал рубить острожки малые – так, чтобы от всадников люди там укрыться смогли и спокойно отстреливаться. В Сибири как заведено? Пришёл на новую землю – первым делом руби острог. Так и здесь. Поленился – голову потерял. Потому главное наше оружие – не копьё да пищаль, а топор плотницкий.

По острожкам людей посадили – пути стеречь.

Троице-Сергиева обитель

По окончании осады келарь троицкий Авраамий Палицын записал о событиях сентября:

«Богоборцы же, польские и литовские люди, а также русские изменники, когда потерпели поражение от русских людей, а скорее от Бога, убегая из-под Калязина монастыря, пленили многие волости, села и деревни Ростовского, Дмитровского, Переяславского и Слободского уездов, и множество всякого скота награбили и, издеваясь над голодными городскими людьми, сидевшими в осаде в обители чудотворца Сергия, выпускали большие стада по запрудной стороне по Красной горе и на Клементьевском поле и тем соблазняли осажденных людей из города сделать вылазку, чтобы те отъехали от города… По прежней их злой хитрости опять выпустили они свой скот в прежденазванное место. Троицкие же сидельцы, потихоньку выехав из города на конях Благовещенским оврагом, стражу литовскую побили и, захватив стада их, погнали к городу. Пешие же люди, выйдя с Пивного двора, так и погнали скот в город…»

Скопин-Шуйский

Григорий Валуев, оставшийся с князем Скопиным, убедил воеводу и старшин на хитрость пуститься. Пунтуса Делагарди ждут со стороны Твери, с Волги. Надобно раздуть ложный слух, что объединённое войско пойдёт на Москву от устья Дубны через Дмитров. Это заставит царька выделить часть сил на охрану Дмитровской дороги.

Отправить надобно стрельцов да детей боярских – десятка три, чтобы крестьянам наказывали – собираться со всех окружных волостей да деревень да починить как можно скорее мосты по Дмитровской дороге на Москву. Трубить об этом поручении как можно громче на всех постоялых дворах, да сказывать, что послано-де за этим поручением несколько сотен детей боярских.

И Сапега купился. Отправил часть сил караулить Дмитровскую дорогу.

Делагарди же сидел на Валдае и, похоже, собирался там зимовать, хотя сам царь (не зная, что корпус почти весь разбежался) слал к нему гонцов, ещё раз подтверждая передачу Швеции города Корелы и других волостей.

Михаил Васильевич Скопин, хоть и молод был, понимал, как заставить Пунтуса действовать. В письме к шведу он подробно описал победу доблестного войска под Калязиным и заслуги полковника Зомме. Между строк жирными буквами читалось: ежели ты, Пунтус, под Калязин тотчас не прибудешь, то шведский король узнает о доблести Зомме, а ты окажешься у разбитого корыта. И слава, и добыча, и награда достанутся другим.

К концу сентября, пройдя форсированным маршем расстояние от Валдая до Калязина, Делагарди встретился с русским воеводой на берегах Волги. Всего 1200 человек было у Пунтуса, но даже малое обученное войско – всегда кстати.

Вот и слава богу, что их так немного, думал Скопин. А то поди прокорми! Особенно нынешней зимой, когда урожая собрали вдвое меньше противу прежнего – половина полей непахана из-за сумятицы, народ толком не сеял, не жал, не косил.

Остывала вода в Волге, инеем покрывались по утрам берега Нерли. Взмывали с полей подкормившиеся перед перелётом станицы журавлей, воронкой взвихривали небо, вытягивались в клинья. Летели над землёй низко, спускаясь к Нерли, словно любопытствуя: что это за утицы великой стаей на полдень движутся?

На присланных Жеребцовым судах мигом домчались до Переяславля – люди мангазейского воеводы озаботились: и дров на стоянках наготовили, и кормов запасли.

Жеребцов обнялся с князем Михайлом Васильевичем, но не сказал, что заждался. Пошто огонь в душе раздувать, и так ясно: быть сече великой, да не одной.

К 16 октября отряды соединённых сил во главе со Скопиным-Шуйским выбили гарнизон поляков из Александровой слободы, ставшей теперь оплотом войск Михаила Васильевича.

Едва закрепились, как смоляне, посланные в разъезд, обнаружили на Суздальской дороге крупный отряд. Это полк пана Стравинского двигался из Суздаля через Александрову слободу в стан Сапеги, не подозревая, что слобода занята князем Скопиным. Дали бой. Стравинскому удалось прорваться, потеряв часть обоза.

Сапега и Ружинский