Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Девочка вздрогнула, замерла, потом сделала несколько робких шагов к Аллэи. Для нее темнота была слишком густой, судя по всему, и видела она лишь очертания – иначе бы не шла на ощупь. Оказавшись рядом с Аллэивар, Ива осторожно опустилась перед ней на корточки и неловко протянула ей что-то. Ищущая опустила взгляд на ее ладонь: девчонка вновь принесла ей хлеб.

- Опять эта пресная дрянь, - вздохнула эльфийка, все же забирая из рук Ивы ломоть. Тишина давила на нее, и ей так хотелось хоть с кем-то поговорить… Аллэи надкусила сухой хлеб, заставляя себя пережевать и проглотить черствый кусок, а затем подняла взгляд на Иву, - Я не жалуюсь, конечно, и на том спасибо. Но нельзя ли для разнообразия похлебки мне какой-нибудь, с корешками хотя бы, или что вы там едите… Или мясца. Я даже на холодное соглашусь.

Во тьме спектр цветов был иным, и Аллэи видела ее так, словно девчонка была вытесанной из серого камня. Тишина вновь затопила помещение – то ли Ива боялась, то ли говорить с пленницей запрещали, но с ответом она не торопилась. Пожав плечами, Аллэивар принялась за хлеб, ожидая, когда залеска уйдет – вот только та все так же сидела рядом, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, а затем тихонько выдохнула:

- Мясо мы не едим, нет его здесь. А похлебку нельзя. Хлеб тоже нельзя, но я в карманы прячу, говорю, что иду проверить тебя. Меня увидят, если я… - она осеклась, опуская голову, - Накажут.

Аллэи замерла, обдумывая услышанное. Значит, получалось, что сама-то Ива вовсе не желала ей зла и, возможно, даже думала над тем, как бы протащить ей побольше еды.

- Хм. Ну что ж, благодарю тебя… Хм, - она замялась, соображая, что же сказать девчонке, что у нее спросить. Пока что Ива явно уходить не собиралась. Зацепившись за это, Аллэи как бы невзначай поинтересовалась, - А не накажут за то, что замешкалась здесь?

- Ночь на дворе, все спят. Дозорные на постах только сменились. Если спросят, откуда иду – скажу, что от Ревенки. Я при ней стою, мне верят, - ответила девочка, усаживаясь на землю. Голос у нее был тихим, но выросшая в пещерах Аллэи привыкла слушать внимательно, а потому различила за словами Ивы твердую уверенность в том, что дозорных, по крайней мере, она сумеет обвести вокруг пальца. Немного помолчав, она вдруг добавила, - Тебе, наверное, совсем уж паршиво тут одной…

Ищущая ощутила, как внутри медленным огоньком разгорается надежда. Возможно, если все сделать правильно, выбраться она все же сумеет – с помощью этой девочки.

- Да, не дворец, конечно, - протянула она, усаживаясь прямо и облокачиваясь на собственное колено, - А ты что ль пришла беседой меня потешить?

Ива не ответила – лишь сильнее опустила голову, будто прячась от всего мира за волосами, что скрыли ее лицо, упав на лоб. Аллэивар уже собиралась было спросить что-нибудь нейтральное, ничего не означающее, как вдруг залеска едва слышно выдохнула:

- Мне жаль тебя. Так… так не должно быть.

Некоторое время Аллэи разглядывала ее, силясь понять, что же творится в ее голове. Девочка сжимала в руке края старенького, ветхого платка, который укрывал ее плечи, и Ищущая видела, что ладонь у нее совсем нежная, не знающая тяжелой работы и оружия. Наверняка до прихода в Залесье Ива жила не так уж и бедно.

- Почему ты ушла в Залесье? Ты же маленькая совсем, жила бы себе… - она покачала головой, - И ведь зажиточная семья у тебя была, верно? Не похожа ты на деревенскую.

Ива вся как-то сжалась, но все-таки голову подняла – Аллэивар смогла более-менее разглядеть черты ее лица, тонкие и аккуратные. У нее был странный разрез глаз, такой нетипичный для тавран, и эльфийке подумалось, что в девчонке течет кровь дриад или, что совсем уж маловероятно, речных людей – у тех тоже глаза огромные. В остальном Ива напоминала обыкновенного человека, разве что забитого да исхудавшего.

- Я ворожея. Там, где я родилась, ворожей вовсе не любят, прочь гонят… Наше место вообще проклятым нарекли – у нас ворожей четверо было. Отец и мать берегли как могли, ото всех меня скрывали, но как-то зимой я девку одну с замерзшего озера вытащила. Лед под ней проломился, а я поблизости была – вот и позвала силу, сама бы не справилась. А она удружила мне и рассказала, что я, мол, утопить ее хотела ворожбой, - тихо рассказывала Ива, совершенно по-детски подтянув колени к груди и обхватив их руками, - Все селение всполошилось. Меня на вилы хотели… Да только отец мой им не позволил – его-то все уважали, боялись даже. Сказал – коль хотите, пусть уходит, все равно жизни вы ей не дадите. Но судьбу свою пусть решает сама. А Залесье недалеко от нас совсем, куда ближе, чем Святилище какое. Вот я и сказала, что сюда уйду. А мне и говорят: мол, забирай с собой еще троих, вы зло несете. Мы и ушли.

- А кто еще с тобой ушел? – так же тихо спросила ее Аллэи, разглядывая девочку единственным глазом.

- Дети – Полынь, Колывань и Льнянка, - чуть слышно ответила та, - Льнянка недавно умерла от хвори… Детей здесь не больно-то любят, но девать их некуда – вот Полынь с Колыванью и запугивают. Чтоб ходили тише воды и ниже травы.