Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

- Тебя, небось, тоже запугивают, - пробормотала Аллэи. Ива ничего не ответила ей, а потому эльфийка спросила, - Сколько тебе зим-то?

- Нынешняя – двадцать первая. Я по крови тавранка, мне жить долго, если боги позволят…

Если ты здесь останешься среди этих бесноватых, то отвернутся от тебя твои боги, девочка. Аллэи потерла подбородок, задумчиво глядя куда-то сквозь Иву. Та не шевелилась – казалось, даже не дышала, и эльфийка с трудом удержалась от того, чтоб тронуть ее за плечо.

- Ты хочешь того, что Ревенка вам бает? Хочешь стать такой, как они? – вопрос прозвучал как-то жестко, однако Аллэи дела не было до того. Девочка напротив нее вздрогнула, совсем затихнув, а затем быстро мотнула головой, будто боялась, что стены могут увидеть ее жест и все рассказать тем, кого ей приходилось звать сестрами, - Тогда помоги мне. Помоги мне сбежать отсюда – и идем вместе со мной, - Аллэивар инстинктивно понизила голос, придвигаясь поближе к Иве, - Тебе нельзя оставаться здесь. Ты слишком чистая, слишком молодая для того, чтоб погрузиться в эту ложь. Помоги мне – а я помогу тебе.

Ей показалось, что Ива дрожит, словно осиновый листочек на ветру. Аллэи наклонилась к ней еще ближе, не сводя взгляда с лица девочки, и аккуратно коснулась ее плеча.

- Тебе здесь не место, дитя. И ты это знаешь, я же вижу.

Ива дернулась, вскочила на ноги. Аллэивар не видела выражения ее лица, но чувствовала: взгляд девочки метался от угла до угла, будто она искала что-то, ведомое лишь ей одной.

- Я приду еще… Обязательно приду, - сбивчиво шепнула она, а затем быстрой тенью скользнула прямиком к двери, спешно открывая ее – при этом Аллэи заметила, как на короткий миг вспыхнуло и сверкнуло на кончиках ее пальцев. Дверь отворилась, и Ива исчезла в темноте – только скрежет замка остался Аллэи да эхо ее удаляющихся, быстрых шагов.

Потом был беспокойный сон в зяблой темноте подземелья. Аллэи ворочалась в своем ворохе листьев, пахнущих старостью и тленом, и все никак не могла провалиться в пустоту и вздремнуть. Она то засыпала, погружаясь в рваную череду видений, то просыпалась, дрожа от влажного холода, забравшегося в самую сердцевину ее костей, и чувствовала себя абсолютно вымотанной и ослабшей. Чтоб хоть как-то согреться, женщина расхаживала по своей камере, отрабатывала удары рукопашного боя, вновь пыталась выбить дверь – однако усталость брала свое, и вскоре Аллэи буквально сползла наземь, привалившись спиной к двери и тяжело дыша. В груди болело и чесалось, да и голова была тяжелой, словно в череп камней набили, а это означало, что со дня на день начнется лихорадка. Оставалось лишь молиться о том, чтоб Ива согласилась помочь ей.

Аллэивар видела ее взгляд тогда, когда ее силком выволокли из дома Ревенки. Ива смотрела не так, как другие, и было что-то живое в ее глазах, что-то, напоминающее сострадание. Ищущая понимала, что девочка еще слишком мала, что ей страшно, что ей понадобится время для принятия решения. Наверняка она боялась наказания за свой проступок, а это означало, что у них не было права на ошибку. Аллэи, сидя в темноте подземелья, мысленно рисовала себе все возможные схемы побега и готовилась ко всем исходам. В конце концов, если девчонка откажется выпустить ее, можно будет попытаться обмануть ее и выбраться из подвала самостоятельно. Или – если все будет совсем уж плохо – попросить у молодой залески нож и перерезать себе глотку. Уж лучше так, чем в лапы диких.

Через какое-то время Ива снова пришла с кубком воды в руках. Она не стала присаживаться рядом с Аллэи в этот раз - просто оставила воду и вновь исчезла, не сказав ни слова, будто ее и не было здесь. Аллэивар, открывшая было рот, чтоб побеседовать с ней, так и уставилась на захлопнувшуюся дверь. Внутри горькой волной колыхнулось разочарование, но женщина приказала себе не отчаиваться – если в прошлый раз надолго она пришла ночью, то и позже может явиться.

И действительно: Ива пришла, крадучись, как дикий зверек, открыв замок практически бесшумно. Аллэи встрепенулась, глядя, как та стремительно приближается, неся что-то в руках, а затем садится напротив и протягивает ей глубокую плошку, от которой шел пар. Ищущая принюхалась, подозрительно глядя в миску. Пахло сладко.

- Неужто похлебку принесла?

- Нет, отвар на цветочном меду и малиновых листьях, - зашептала девочка, копаясь в складках своего подола и выуживая из кармана тряпичный сверток, - А здесь хлеб посвежее и сушка. Прости, не могу я больше приносить, сестры заметят – и тогда тебе точно несдобровать.

Она снова опустила голову, словно ей было стыдно, а Аллэи вдруг ощутила жгучую благодарность к этому крохотному существу, которое, не боясь за себя, помогало ей кое-как сохранять жалкие крупицы сил и тревожилось лишь о том, чтоб залески не обидели Аллэи. Ищущая взяла из ее ладони миску двумя руками и, глядя ей в лицо, серьезно молвила:

- Спасибо тебе. Это очень дорого, Ива. Правда, спасибо.

Девочка неловко кивнула, кладя сверток с едой ей на колени.