Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Даэн кивнула и подошла ближе к колдунье. Та сидела на краюшке кровати рядом с Меред, прикрыв глаза, и тонкие ее брови с едва заметным изломом хмурились. Она водила раскрытой ладонью над телом Птицы, и кончики белых пальцев чуть подрагивали – Даэн казалось, будто она видит крохотные сполохи вокруг ее ладоней. Но это могли быть лишь ее домыслы, да усталость, не более. Руки ведьмы замерли прямо над раной Меред, опустились чуть ниже. Женщина дышала мерно и спокойно, лицо ее было сосредоточенным и каким-то нездешним, словно бы бледная кожа светилась изнутри. Даэн ждала искр, крохотных серебристых молний из-под ее пальцев, заклинаний на неведомом языке – но ничего не происходило.

Разве что затылок начало едва ощутимо покалывать – сначала слегка, а затем все сильнее. Даэн чувствовала, как звенит в теле каждая клеточка, будто наполняясь какой-то доселе незнакомой силой. Ведьма сидела все так же, недвижимая и тихая, а ее руки сияли золотом. Даэн обернулась на Атеа, но на лице той не отразилось ни изумления, ни трепета – словно она не видела происходящего. Может, и впрямь не видит?

Что-то, напоминающее громадную занозу, давным-давно вросшую в сердце Даэн, дрогнуло, зашаталось. Это было невозможно больно – и до того хорошо, словно кто-то бесконечно знакомый и теплый обнял за плечи, заслоняя собой от всего темного и страшного, всего злого, и сейчас бережно, но уверенно зашивает края старой рваной раны. Птица смотрела на то, как ведьма лечит Меред – но ей казалось, что и ее саму исцеляют, наполняют силами, поят из рук студеной водой. Даже мягкая тень на скуле колдуньи была пронизана солнцем и светом – интересно, бывают ли солнечные тени? Складка на лбу Мары наконец разгладилась, и Даэн чуть было не задохнулась от потока, нахлынувшего вдруг откуда-то сверху и накрывшего с головой. И когда ведьма подняла голову и открыла глаза, взглянув на Даэн, той показалось, что на нее смотрит Хартанэ, и в ее древних глазах разливается Вечность.

Какая же ты красивая.

Ноги больше не держали, и Даэн обессилено опустилась на пол, ощущая себя опустошенной и невероятно легкой одновременно. Тело было чужим, незнакомым, наполненным энергией и силой, которая не вмещалась в оболочку – ей явно было тесно. Ведьма сложила руки на коленях и вновь повернулась к Меред, спавшей, словно дитя.

- В ней больше нет темного. Раны скоро затянутся – хоть и будут мучить ее до конца дней. Но то не страшно, - колдунья отстраненно усмехнулась, и сердце Даэн почему-то пропустило удар. Ведьма перевела взгляд на Даэн, и черты ее лица смягчились, - Да и тебе, вижу, легче стало.

- Что… что ты сделала, госпожа? – Танцующая тряхнула головой и попыталась осторожно пошевелиться. Тело слушалось как-то лениво, словно нехотя.

- То, что должно. Обратила бездну в свет. Это не сложно, - добавила она, заметив священный трепет на лице Даэн, - Это каждый может – если верит в тот самый свет. В каждом из нас столько темноты живет, столько тяжести мы на своих плечах несем… А на самом-то деле – нет ничего. Кроме пустоты и света – ничего нет.

Даэн наконец совладала с собственным телом и поднялась на ноги. Атеа, настороженно косясь на ведьму, подошла ближе к Меред и опустилась на кровать у ее ног.

- И что же, госпожа колдунья, теперь с Меред все будет хорошо?

Та склонила голову:

- Да, девочка. Не тревожься за нее, - глаза колдуньи блуждали по лицу Атеа, а затем она снова усмехнулась, - Да и за себя тоже. Ты хоть ничего не ощутила – а очистилась.

Атеа почему-то вспыхнула – ведьма отгадала ее мысли? Тем временем колдунья поднялась и развернулась к Даэн.

- А к тебе, госпожа, у меня будет несколько вопросов. О диких.

- О ком? – не поняла Даэн.

- Вы зовете их темными. Мне нужно знать, что произошло – ибо от этого зависит, куда мне идти дальше, - ведьма направилась к двери, - Пойдем – пускай отдохнут, а тебя я долго не задержу.

- Ты помогла нам – и мой долг помочь тебе. Расскажу все, что знаю, - Даэн склонила голову, а затем снова посмотрела на колдунью. Глаза у той были что осеннее небо, древнее и далекое. Разве что птицы в нем не тонули да не терялись в седых облаках. Только Даэн почему-то ощущала себя той самой птицей, одной-единственной, которая парит где-то в этой стылой вышине и падает, падает, падает все выше и выше.

В темной комнате притаились тени, разбежавшиеся по углам в тот момент, когда ведьма одним взглядом зажгла фитилек одинокой свечи на столе. Даэн, затворив за собой дверь, покачала головой:

- И как вы, колдуньи, делаете так?..

- Просим нашего бога, - краешком рта усмехнулась ей колдунья, - Колдовство – это вера. Во что веришь, то в твоих руках и лежит. Пламенем может обернуться, или дождем пролиться на землю. Или ветром. Или еще чем. Главное – уметь видеть и слышать. И верить в то, что видишь и слышишь, - она снова дернула плечом, - Вот тебе и все волшебство. Ты не стой, садись – хоть разговор, наверное, недолгим у нас будет, а в ногах-то правды нет.