Дикая весна

Со своего места Оке почти физически ощущает, как бьется жизнь в траве парка инфекционной больницы, расположенного рядом. Он ощущает движения червяков, всех растений, рвущихся к солнцу, но словно колеблющихся.

У Оке Форса нет сил подняться, нет сил подойти к окну, чтобы увидеть картину прекрасного, почти идеального зарождающегося весеннего дня.

«Малин.

Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Захочешь ли простить…

Но мы должны найти пути друг к другу. Мы не должны сдаваться.

Я останусь здесь. Не уеду. Останусь в тоске и чувстве вины.

Если б ты спилась, то я был бы виноват.

Маргарета.

Как, черт подери, тебе всегда удавалось управлять мной? Так все и было. Так и было. Не правда ли?

Пение птиц. Жужжание шмелей.

Полагаю, что так было проще. Как бы там ни было».

Глава 37

Туве и Малин отворили окно в сторону улицы Святого Ларса, так что лучи солнца ласкают их лица.

Туве пьет кофе.

Они едят бутерброды. Малин только что рассказала, что произошло в квартире отца, то есть дедушки, прошлой ночью, и Туве снова говорит:

– Ты должна простить его. Хотя бы попытаться. Ведь теперь нас осталось трое, не так ли?

Малин, не отвечая, смотрит на недавно благоустроенный парк Святого Ларса, где компания молодежи устанавливает ярмарочные прилавки.

– Как ты думаешь, что они будут продавать? – спрашивает Малин.

– С тайнами так часто бывает, – продолжает Туве. – Они растут и растут тем больше, чем дольше о них молчишь, и в конце концов уже не решаешься рассказать.

– Посмотрим, что получится. Напомни мне – я должна связаться с Лундсбергской школой?

– Да, лучше бы ты это сделала сама. Но могу и я. Ты поговоришь об этом с папой?

Янне.

Эффектная блондинка рядом с ним вчера вечером.

– Не надо. Я пошлю сообщение директору. Это ведь хорошее дело, не так ли? Папе скажи, что я согласна. Кажется, все директора в нашей стране учились именно там?

– Почти, – усмехается Туве.

– Значит, ты тоже станешь директором и будешь содержать меня, когда я состарюсь.

– Я не собираюсь становиться никаким несчастным директором, – говорит Туве, и Малин смотрит на нее, зная, что она прекрасно впишется в благородную компанию. Слово «несчастным» крутится у нее в мозгу. Сама она выбрала бы слово «гребаным», но «несчастным» идеально подходит в данной ситуации для хорошо воспитанной девочки из хорошей семьи.

Малин втягивает в себя воздух.

Лучи весеннего солнца теплые, так что можно сгореть – во всяком случае, так кажется, когда сидишь у открытого окна в квартире.

«Где мои солнцезащитные очки? Пока я так и не собралась их найти, но теперь уже пора».

Часы на церковной башне бьют половину девятого, и хотя Малин спала всего несколько часов, она не чувствует себя разбитой – нет, она готова к работе и предвкушает ее.

Всю прочую дрянь надо пока отбросить в сторону. Запереть в тесную дальнюю комнату где-то далеко в коридорах сознания. И достать, когда настанет время.

* * *

Бёрье Сверд быстрым шагом идет через парк Турнхаген, стремясь успеть на работу к утреннему совещанию. Он проходит мимо маленьких непритязательных коттеджей и желтых домиков с квартирами, сдающимися в аренду.

За сегодняшний день это уже вторая прогулка.

В шесть утра он ходил выгуливать собак. Но ему необходимо подвигаться, и не для того, чтобы вытеснить воспоминания об Анне или размышления о деле, которое они сейчас расследуют, – напротив, он хочет побыть наедине с мыслями о ней.

Он вдыхает весенний воздух. Вспоминает Анну молодой, до того, как рассеянный склероз начал медленно и неумолимо убивать ее. Но отнять у нее радость болезнь не смогла. Как и взрыв бомбы на площади не может отнять радость у города.

От тяжелого труда последних дней разум и тело устали.

По радио он слышал, что все банки страны собираются снова открыться, но ужесточить контроль безопасности и увеличить количество охранников.

Бёрье выходит на улицу Валлаледен, ожидает на переходе зеленый свет, глядя на старинные дома старой части города.

Тут он слышит, как кто-то сигналит ему. Смотрит в сторону, замечает зеленую машину Вальдемара, остановившуюся у перехода. Тот выглядывает через опущенное стекло.

– Подвезти тебя, партнер?

Партнер? Ну да, так и есть.

– Конечно.

– Остановимся возле «Севен-Илевен» и возьмем кофе? – спрашивает Вальдемар, когда машина уже тронулась. – Очень хочется настоящего кофе.

– Согласен, – отвечает Бёрье. – Не знаю почему, но у меня такое чувство, что следствие переходит в новую стадию. А у тебя?

Вальдемар кивает и закуривает сигарету, не спрашивая Бёрье, не возражает ли он.

* * *

В здании управления сегодня почему-то неожиданно мало народу. Только группа полицейских в форме, которые снуют туда-сюда, напуская на себя занятой вид.

Но Свен Шёман уже наверняка распорядился по поводу допросов в больнице.

Где Бёрье Сверд и Вальдемар Экенберг? Надо попросить их поговорить с сотрудниками садика, куда ходили близняшки Вигерё, и с кем-нибудь из центра дневного пребывания для инвалидов, где работала Ханна Вигерё.