Дикая жизнь

Так что я рада, что я – маленькая неженка из среднего класса, которой дали шанс приобрести такой опыт, как будто мы уже в будущем и я нахожусь в виртуальном геодоме, полном аутентичных симулякров из старого мира.

И в каком-то смысле это действительно так. Это определенно будущее. Тик-так. И у меня, пожалуй, лучше разграничены прошлое и настоящее, чем у большинства моих ровесников. Мое прошлое – это ты.

Ты – моя утрата невинности. У нас было то же, что и у взрослых: секс и смерть.

Так что я собрала рюкзак. Уложила палатку. Погода все еще слишком непредсказуема, чтобы рассчитывать на бивак, легкое укрытие, хотя оно прибавило бы девчонке опыта дикой жизни в глуши. Каремат. Никакой смены одежды. Буду ходить грязная. Блокнот, ручки, карандаши – на случай, если вдруг при исследовании глубин собственной души на меня нападет жажда творчества.

Еда. Роскошная еда – одиночный поход означает разные изыски и поблажки. Печенье, батончики мюсли, готовые обеды в вакуумной упаковке, сок. Сухие завтраки. Свежие фрукты. Тяжесть.

Мы выезжаем через полчаса, в восемь утра. Меня довезут до Зубцовой тропы, затем я пойду вверх до гребня, вдоль Ящеричного хребта, а оттуда наперерез – к горе Отчаяния.

(позже)

Лямки рюкзака врезаются в плечи, квадрицепсы горят. В голове только одно: ну же, давай.

Два часа ходьбы по размеченной тропе – и я почти достигаю точки, откуда начинается последний отрезок маршрута вверх по горе Отчаяния.

Сюда уже давным-давно никто не ходил. Отсюда еще примерно четыре часа ходьбы, и останавливаться я не намерена. У меня в каждом кармане по пакету «походной смеси», а в рюкзаке – вода.

Тропа местами заросла папоротником, и я обрадовалась, что взяла с собой палки для ходьбы, чтобы шевелить папоротник перед собой и тем самым подавать змеям знак: прочь с дороги. Приятно сознавать, что на всякий случай на мне тяжелые ботинки и гетры; скорее всего, я буду первым человеческим существом, с которым повстречаются эти скользкие твари, так что им вряд ли известно, что лучше поскорее свалить с тропы.

И наконец, после самого трудного участка подъема по каменистой тропе, через пояс кряжистых белых эвкалиптов, я вышла на заросшую травой поляну недалеко от вершины, с видом на склон горы Фэрвезер по другую сторону долины. Я ушла так далеко, как только могла, и теперь слышу журчание воды. На моей карте обозначены родники, а если повезет, то поблизости будет и пруд.

Сбросив рюкзак, я свалилась рядом с ним и постаралась отдышаться. Никогда еще не чувствовала такой физической усталости. Сердце колотилось, как сумасшедшее, кровь шумела в ушах.

Было тихо, если не считать мое хриплое дыхание и шум, поднятый стайкой попугаев, яркими пятнышками кружащихся на фоне ясного неба. Я поднялась на дрожащих ногах и огляделась. Пруд здесь был, полный пресной воды после дождей. В наше время выпас скота тут запрещен, значит, вероятность содержания испражнений животных в воде минимальна, что всегда утешает, хотя мы все равно кипятим воду или добавляем в нее очищающие таблетки. Я уже собиралась раздеться и плюхнуться в воду, когда увидела красивую гладкую тигровую змею, греющуюся на камнях. Я подняла шум, и тварь благоразумно уползла прочь. Наверняка поблизости были и другие змеи, но я задыхалась от жары, мои стертые ноги горели, поэтому я не устояла перед искушением содрать с себя гетры, носки, ботинки и рубашку и забрести в ледяную воду. Каким блаженством было наклониться, поплескать водой в лицо и на голову, почувствовать, как она тонкими струйками стекает по спине и груди, пропитывает майку и превращает ее в своеобразную систему охлаждения всякий раз, когда мокрой ткани коснется ветерок. Это было чудесно. Черные солнечные пятна вспыхивали алым цветом под моими закрытыми веками, когда я моргала. Я наполнила свою шляпу водой и снова надела ее.

Ставить палатку – теперь проще простого, особенно когда за плечами уже пара походов. Я даже знаю, как выбрать лучшее место – лицом на восток, поближе к молодой рощице. Разыскав небольшую заросшую яму от старого костра, я выгребла из нее палочкой шарики помета валлаби.

Я вытянулась на траве, широко раскинув руки, расслабила благодарные плечи, засмотрелась в бездонное небо и поняла, что проголодалась. Так что здесь и сейчас я наедине с моим инфернальным дневником и очень поздним обедом: почти не помявшимся в рюкзаке рулетом с зеленым салатом, огромным печеньем с шоколадной крошкой, яблоком и пакетом крекеров с соусом.

Я собрала большую кучу сухого хвороста. Разыгралась домовитость. Нам полагается соблюдать правило МСБ – минимальных следов, оставленных в буше, и обычно мы его соблюдаем, но костер – порой необходимое утешение.

Наконец я села и засмотрелась вдаль. Значит, вот чего мне так остро недоставало. Полного одиночества. Даже Мерилл согласна с тем, что я готова к испытаниям. Прошел примерно час, и я почувствовала себя отдохнувшей лучше, чем после самого длинного сна.

А потом мне стало скучно.