Дикая жизнь

«Кульминация опыта жизни в лагере «Маунт Фэрвезер» – одиночные походы. Новые навыки выживания, независимость и умение полагаться только на себя дают возможность каждому ученику выдержать это важное индивидуальное испытание. Одиночный поход часто называют самым запоминающимся событием всего семестра».

Я все-таки отважилась. Надеюсь, не пожалею о том, что передумала.

Я выбираю самое близкое место из всех возможных. Если случится что-нибудь ужасное, я добегу до школы за пару часов. Соглашаюсь на доставку продуктов учителем. Беру с собой походную рацию и спутниковый телефон на всякий случай. Я настолько не-одинока, насколько это вообще возможно в одиночном походе. Но я буду одна, вдали от Холли и Бена, и, независимо от моего желания, я должна это сделать. «Теперь я все решаю сама», – говорит притворяющаяся смелой «я», обращаясь ко мне-трусишке.

Я беру с собой кусок свежей семги на ужин. Четыре минуты – с одной стороны, две – с другой. Рыба, не пережаренная Присциллой, – блаженство. Я ем ее с салатом из авокадо, помидоров и красного лука, заедая булочкой с толстым слоем масла.

Еще у меня есть шоколадный пудинг и немного шоколада на потом.

Боязнь очутиться одной в дикой глуши не дает разыграться моим душевным мукам после расставания с парнем и предательства подруги. А еда приятно отвлекает и от того, и от другого.

Я ем, сидя возле палатки и чувствуя себя такой отважной, какой только может быть трусиха с разбитым сердцем. А это значит, что мне очень страшно, потому что все они здесь, знакомые страхи, расселись рядом со мной вокруг костра. Можно идти как угодно быстро и далеко, и в каком хочешь направлении, но они все равно догонят тебя.

Незнакомец или незнакомцы, изнасилование, похищение.

Псих, убийство.

Пьяные охотники, случайная смерть от шальной пули.

Укус змеи, запоздалая помощь.

Рассеянность, падение на ровном месте, если среди ночи вздумалось выйти пописать. Болезненный открытый перелом, зазубренные края кости, торчащие из рваной раны, обморок, спутниковый телефон вне досягаемости. Нападение диких зверей (привлеченных запахом крови) в темноте. Помощь, пришедшая слишком поздно, поэтому не спасшая от ампутации.

Бешеные коровы, топчущие палатку, удар копытом в голову, смерть от черепно-мозговой травмы до прибытия помощи, или, еще хуже, состояние овоща, когда общаться можно единственным способом – моргать. Одним глазом.

Позднее проявление симптомов астмы. (Все когда-нибудь случается впервые.) Смерть от приступа. И никакого ингалятора, само собой, ведь до этого приступов астмы не было ни разу.

Ну что? Все в сборе? Всех перечислили? Ждем еще кого-нибудь? Нет? Я делаю несколько глубоких вдохов, сообщаю собравшимся гостям (страхам), что вероятность каждого из них стремится к нулю и что я не желаю проводить ночь в их компании. Увы, уходить они не собираются, но по крайней мере, я высказалась.

Я разрешаю себе задуматься о Холли и смаргиваю слезы, хлынувшие ручьем.

Ты ведь не всегда была такой…

Летом после шестого класса ты ездила вместе с нами к океану, и там мы поклялись, что всегда будем лучшими подругами.

Мы провели там три чудесных недели. Папа завозил нас на глубокую воду со стороны океана, помогал правильно ловить волну и учил разбираться в ветре. Я уже знала про зыбь и все такое, но тебе это было в новинку.

Мама разрешила нам не мыть голову. Мы заявили, что мы – дикарки с пляжа Санта-Каса, и уже через несколько дней общения с солнцем, морской солью и без мытья мы обзавелись роскошными лохматыми прическами, как у Гермионы Грейнджер.

Мы лепили из песка русалок с распущенными волосами из водорослей и хвостами, украшенными ракушками.

Мы потихоньку посматривали по сторонам в поисках мальчишек, но те, какие нам попадались, нас не впечатлили. И потом, в то лето мы были страстно влюблены в Гарри Поттера, а разве простой мальчишка может тягаться с мальчиком, который выжил? Я всеми силами старалась забыть, что уже вытянулась и переросла Дэниела Рэдклиффа.

Мы стояли на берегу зеленого океана на мягком мокром песке, хихикали и ерзали туда-сюда, пока не погружались по щиколотку или даже по голень.

Ты не помнила себя от счастья, узнав, что на каникулах у нас принято как минимум дважды в неделю заказывать еду навынос и есть всевозможные сухие завтраки, которые в другое время нам запрещали. Всякий раз мы садились за стол зверски голодные. Нам не хотелось домой, обидно было терять два часа блаженства на солнце, но мы жадно вгрызались в рулеты с салатом. А к семи часам у нас уже урчало в животе, и мы с нетерпением ждали ужина. Моих родителей было так легко уговорить свозить нас после ужина в Квинсклифф за рожками мороженого.