Дикарь и лебедь

Дневной свет угас, начинался вечер – сквозь два арочных окна в дальнем конце помещения лились оранжевые и золотистые лучи закатного солнца. Снаружи покачивались гортензии, но их сладкий запах не был способен завуалировать напряжение, которое бурлило в этом необъятном зале.

Прищурившись, мать перевела взгляд – злобы в нем было достаточно, чтобы спалить само солнце, – с Дейда на меня.

– Ты уверена, что хочешь этого? – Заметив, в каком я платье, она посуровела, поджала губы. – Опал, – начала мать, и я вскинула брови, ожидая выговора, но она лишь вздохнула: – Чудесно выглядишь.

По нашей традиции в день свадьбы королевских особ писали их совместный портрет, и сердце у меня ухнуло в пятки, когда я поняла, что ничего подобного нас не ждет.

– Мама, – заговорила я, но тут раздался негромкий гул.

В зале появилась колдунья – языки дыма зазмеились к потолочным балкам, багровые губы растянулись в улыбке, красные глаза вспыхнули.

– Ну и компания, просто загляденье.

Мать стояла в центре зала, подол ее абрикосово-лавандового платья шевелил неестественный ветерок.

Дейд не дрогнул и не отвел взгляда. Туфли колдуньи простучали по белому камню, она приблизилась к ковру, на котором стояли мы.

– Зверь и птичка.

– Спасибо, что пришла, Серебрина.

Пока я пыталась свыкнуться с мыслью, что мать общается с колдуньей на «ты», Дейд произнес:

– Вы здесь, чтобы поженить нас. – Не вопрос, а емкое объяснение ее присутствию.

Серебрина отвлеклась от созерцания моей матери и, остановившись в каком-то футе от нас, улыбнулась. Из-за ее плеч с шипением выглянули две змеи.

– Да, я забыла упомянуть об этом, когда ты навещал меня ранее. – Она изобразила недовольство. – Прошу прощения, король.

Взгляд матери метнулся к Дейду, но он не обратил на нее внимания.

Едва заметно подмигнув мне, Серебрина прошептала, но не слишком-то тихо:

– Судьба – забавная штука. Не правда ли, мой огонек?

– По-твоему, это забавно? – прорычала мать, сделав шаг в нашу сторону. – Давай уже покончим с этим. Хочу, чтобы он убрался из моего замка, из моего города, из наших жизней.

Серебрина посмотрела на меня с притворным ужасом, а затем повернулась к Дейду спиной и повела рукой в мою сторону.

– Никайя, милая, как же кровоточит, должно быть, твое сердце… – Колдунья снова посмотрела на нас с Дейдом, ее змеи замерли. – Ну надо же. – Взглянув в окно, она гоготнула так, что все мы оцепенели и уставились ей в спину. Ее красная мантия волочилась по полу. – Она не знает.

На лице Дейда заходили желваки, его ладонь, сжимавшая мою, стала горячей, слишком горячей. Другой рукой он поправил воротник рубашки, и я ощутила, как напряглась каждая мышца в его теле. Король был не просто на грани, он цеплялся за последнюю соломинку, и у меня возникло чувство, что не будь меня рядом, он бы не смолчал.

Дейд вел себя прилично, держал себя в узде – ради меня.

– О чем ты говоришь? – рассеянно спросила мать, и я заметила, что ее взгляд блуждает по комнате. Она явно испытывала нетерпение. Настолько сильное, что упустила из виду намек колдуньи – та имела в виду, что мы с Дейдом уже связаны.

Конечно, мать уже знала об этом. Просто притворялась, будто не замечает нашу связь.

Не каждую связь можно учуять, но то была моя мать – и, мало того, королева, наделенная силами, какими мало кто обладал в наших краях.

Серебрина посмотрела на нее искоса, широко улыбнулась:

– Забудь. Мы здесь, чтобы соединить узами брака двух этих изумительных существ.

Неспешно приблизившись, колдунья выдернула у меня из рук розы, понюхала их – и бросила на пол. Я нахмурилась, но затем глаза мои полезли на лоб – она взошла на помост и уселась на некогда отцовский – а ныне материнский трон.

Колдунья побарабанила алыми ногтями по витым золотистым подлокотникам. Резные завитки на спинке трона поднимались за ней, словно солнечная корона, а змеи обвились вокруг головы и застыли.

– Давайте же приступим.

Обряд бракосочетания обычно проводила золотая жрица, и я думала, что именно она засвидетельствует принесенные нами брачные клятвы. Змеиная колдунья обслуживала только знать, если те предпочитали жрице ее – слишком дорого обходились услуги Серебрины, и простой люд позволить себе подобного не мог. Не говоря уже о том, что ее боялись.

Интересно, подумала я, сколько монет она унесет с собой после сегодняшней церемонии – или, может, она уже получила оплату. Постукивание ногтей сообщало о втором – у колдуньи тоже заканчивалось терпение, интерес к свадьбе почти иссяк.

Неудивительно, что мать была не в духе. Постыдным было уже то, что она согласилась выдать единственное дитя за мужчину, который и так принес нам неимоверные страдания, но еще хуже – тот факт, что ей пришлось потратить на это кучу денег, излишка которых у нас, вероятно, не было.

Дейд наконец повернулся ко мне. Испытующий взгляд короля немного смягчился, когда я робко улыбнулась ему и он взял меня за руки.