Дикарь и лебедь

– Туда пойдем? Можем отрезать им путь к отплытию.

– Не выйдет. – В нашем легионе я был единственным, кто мог летать. У Вордана было три легиона воинов. Тесак командовал первым легионом, вторым заправлял Клык, а третьим – единственным летучим легионом – руководил дядя.

Главнокомандующим, превосходящим всех в ранге был я. Однако мне недоставало гнева и алчности, дабы послать воинов в хорошо укрепленный край в надежде, что те доберутся до моря и кораблей за теми скалами. Без участия пехоты для выполнения такой задачи понадобилось бы несколько легионов и, вероятно, даже отряд новобранцев, которые пока еще проходили обучение.

Отправив волчат в бой, к которому они еще не были готовы, я бы не только обрек большинство из них на смерть, – сколько впустую растраченного потенциала! – но и разозлил бы свой народ.

Не хватало мне только объясняться с разъяренными матерями.

– Возвращаемся домой, – наконец сказал я, оторвав взгляд от города Эррина с его кретинами, что дожидались меня в тех стенах. Их обманный ход привел меня в ярость – на такой эффект они явно уповали не меньше, чем на то, что их ворованный товар благополучно покинет наши воды.

Интересно, подумал я, что они ощутили, лишившись своей пленницы? Которая ныне была моей пленницей. Моей лебедью.

При мысли о ней досада от того, что я попался на приманку, утихла, и многие воины провожали меня недоуменными взглядами, пока я, самодовольно ухмыляясь, брел сквозь их ряды.

О, эти человечьи королишки, должно быть, в бешенстве. Я был готов держать пари, что дражайшей матери моей лебеди даже не сообщили о случившемся. Ибо это выставило бы их в самом идиотском свете и разозлило горюющую вдову до такой степени, что она наслала бы на них свои войска.

Можно отправить ей анонимную весточку, и тогда золотая королева пошлет всех своих солдат, всех мало-мальски пригодных к службе, в Эррин – и тогда население мощно поредеет сразу в двух королевствах. Идеально. Меньше хлопот для меня.

Увы, моей лебеди такое точно не понравится.

О, как же она, чтоб ее, меня бесила.

Звездам ведомо, как я презирал Опал и все, что она олицетворяла. Презирал ее так же сильно, как и хотел. Меня прокляли. В этом я был уверен. Эта птичка станет моим спасением и концом.

К счастью для всех, трудности никогда меня не пугали. Человечьи королишки могут подождать. А вот острая потребность увидеть пернатую принцессу – нет.

Вспыхнув пламенем, от которого затрещали кости, я перекинулся, и мелкие раны, полученные мной за время этой вылазки, тотчас зажили. Воины таскали трупы к берегу и один за другим сбрасывали их на корабль. Я помчался вверх по холму – когти утопали в мягком песке и густой траве, – и, добравшись до вершины, раскинул крылья, издал громогласный рев и устремился в небо.

15

Опал

Тишина кралась за мной по пятам, словно тень.

Птичье пение смолкло, прекратился шорох листьев. Казалось, будто меня накрыли стеклянной крышкой, и весь мир остался снаружи, а я внутри.

Волоски на голых руках встали дыбом, теплый бриз улегся. Воздух потяжелел, стал ледяным, однако я по-прежнему чувствовала, как каждый вдох наполняет, а затем покидает мое тело. Шаг за шагом я приблизилась к первому повороту лабиринта.

В углу стоял садовый гном, и чем глубже я заходила в лабиринт, тем больше гномьих фигурок мне встречалось: все они были в разноцветной одежде – красной, желтой, зеленой, синей. У одних на головах красовались цилиндры, у других – чепцы, на всех лицах – загадочные полуулыбки. Фигурки указывали путь, и мне не терпелось узнать, как выглядят остальные гномы.

Солнце еще не зашло, но больше не грело, и, с каждым новым поворотом уходя все глубже в тень, я чувствовала, как тело покрывается гусиной кожей. В зелени стен лабиринта, заросших шипастыми вьюнами, проглядывали алые и черные розы – все на пике цветения.

На шестом повороте я не выдержала и потянулась к одному из цветков. Шелковистые лепестки сжались и увернулись от моей руки – я отдернула ее, но тут земля вздрогнула, и из-под живой изгороди в мою сторону поползли корни.

Я попятилась – тщетно. Словно оголодавшие змеи, корни устремились ко мне, и я упала навзничь, аж кости хрустнули. Крик ужаса застрял в глотке. Я кое-как села и принялась лихорадочно сдергивать корни, что успели обвиться вокруг щиколоток.

Дейд сказал бы, что это – прекрасный пример ситуации, в которой оружие могло бы спасти мне жизнь. Однако оружия при себе я не имела – вряд ли мне позволили бы разгуливать здесь с клинком, которым можно зарезать короля.

Я с рычанием дергала и стягивала корни, но без толку – они не поддавались. Меня охватила паника, сердце яростно забилось в груди. Корни ползли все выше, приближаясь к коленям, шипы рвали юбку, запутывались в ней.

Перекинься, велела я себе. Другого выбора не было.

Я закрыла глаза, с трудом сглотнула, ноги начали неметь, но тут ко мне вернулся здравый смысл. Нагнувшись вперед, я обеими руками схватилась за толстые корни. Шипы вонзились в ладони, но выступившая кровь оказалась только кстати – я приказала растению замереть, прекратить движение.