Дикарь и лебедь

Однако те, что отвергли родственную душу, с ней, как правило, больше не встречались – или, по крайней мере, прилагали все к тому усилия. Я не могла предсказать, сколько времени мне предстоит провести в компании своей половинки. Нужно было разобраться, как, подобно другим, отвратить неотвратимое, оставаясь при этом в такой близи – при том, что меня одолевало желание содрать с Дейда кожу живьем, и в то же время я фантазировала о том, как сдираю одежду с его до безумия великолепного тела…

Дверь бесшумно открылась, в коридоре, как всегда, было пусто, и я отмахнулась от этих мыслей.

Всему свой черед.

Два дня назад я проснулась в королевской постели, окутанная запахом Дейда, как меховым одеялом, которым он меня укрыл, и в голове у меня с тех пор так и не прояснилось. Только стало одним терзанием больше – вдобавок к непривычному вожделению, которое с недавних пор поселилось во мне и просыпалось, стоило только подумать о Дейде, его гладкой коже, скользящей по моей…

– Принцесса. – При виде юной пикси я остановилась у подножия лестницы и заморгала. Девчонка присела и тонкими пальцами приподняла подол платья, скрывавший изящные ступни. – Могу я у вас это забрать?

Мне следовало ответить «да». Но вместо этого я мило (надеюсь) улыбнулась – щеки все еще горели – и спросила:

– Вообще-то я хотела заглянуть на кухню, можно?

Пикси недоуменно заморгала, ее зеленые глаза распахнулись, розовые губы приоткрылись от удивления.

– Если вы не против, – напирала я. – Просто… ну, мне ужасно скучно. Я бы хотела как-то помочь вам, но понимаю, что для вас это было бы оскорбительно.

Чистая правда. Считалось, что выполняя чужую работу, ты принижаешь того, кому она была поручена, в глазах других – или в его собственных, и так это воспринимали многие, несмотря на то, что за тысячи лет нашего существования большинство уже приспособилось относиться к подобным ситуациям проще.

– Я с радостью занесу сервиз на кухню, а потом уйду в библиотеку, – добавила я.

С любопытством оглядев меня, пикси с фиолетовыми волосами кивнула:

– Хорошо. – Махнув рукой в сторону кухни, она сказала: – Тогда позвольте вас проводить.

Я с облегчением выдохнула и послушно двинулась за ней следом, чуть не уронив с подноса ложку.

– Как вас зовут? – спросила я, когда мы обогнули лестницу и быстро зашагали по длинному коридору.

– Гвен, – сказала она и ухмыльнулась: – Как вас зовут, я знаю, принцесса Опал.

– Ну, будем знакомы, – улыбнулась я. У винтовой деревянной лестницы с истертыми до блеска древними перилами я не выдержала и задала еще вопрос: – Давно вы попали в службу к королю?

– Король всем нам платит жалованье, – сказала Гвен, и я чуть не оступилась от удивления. – И платит очень хорошо. – Мы достигли низа лестницы, и она обернулась ко мне с гордым видом и широкой улыбкой. – За шесть лет работы я скопила достаточно денег, чтобы выкупить для родителей дом, в котором они живут. – Она отступила в сторону, а я вошла в теплое марево кухни. – Надеюсь, скоро и себе на дом смогу скопить.

– Гвен! Что я тебе говорила насчет хвастовства?

Гвен состроила недовольную гримасу и повернулась к кухарке постарше.

– Я не хвастаюсь, Мер. Я просто рассказывала принцессе, что нас здесь служить не заставляют. В Вордане мы поступаем на службу добровольно.

Укор в ее словах не остался незамеченным, сколь бы невзначай или любезно это ни прозвучало. Кухарка по имени Мер, стоявшая спиной ко мне у длинного деревянного стола посреди кухни, заметно напряглась.

Ее золотистые локоны были собраны в плотный пучок у основания крепкой шеи. Она развернулась и сердито посмотрела на меня. Цокнула языком – Гвен тут же подскочила ко мне и забрала поднос.

– Что привело вас сюда, принцесса?

Я махнула рукой в сторону Гвен – та отошла к трем раковинам, что стояли в ряд у дальней стены. Из двух поднималась мыльная пена.

– Хотела вернуть вам поднос.

– Но мы к вам за посудой слуг присылаем.

– Ей хотелось прогуляться, Мерельда, – объяснила Гвен, вернувшись с истертым кухонным полотенцем, которое кухарка, не сводя с меня взгляда, выдернула у пикси из рук. – Видимо, – добавила Гвен, сверкнув глазами, – чаепитие с эльфами не утолило чью-то жажду приключений.

Брови Мерельды поползли вверх, отчего морщины у нее на лбу углубились. На вид она была вдвое старше моей матери, и ее раздражительность свидетельствовала об этом громче, чем внешность.

– Чаепитие с эльфами? Что, во имя блеклых звезд, ты несешь?

– А вы не слышали? – усмехнулась Гвен. – Они же всем подряд об этом болтают. Бейшел просто в восторге. Сама черная лебедь, – пикси обошла стол с горой теста и взяла скалку, – трапезничает с эльфами, явившись сюда, чтобы спасти всех нас.

На лице у Мерельды снова отразилось негодование, и она зашипела на пикси:

– Единственное, от чего тебе понадобится спасение, так это от скалки, которой ты получишь по лбу, если и дальше будешь нести подобные глупости.

Глупости? Насчет спасения всех Гвен и правда загнула. Вряд ли я наберусь отваги переспать с королем, не говоря уже о том, чтобы влюбить его в себя и растопить его ледяное сердце.

– Но ведь пророчество…