Дикарь и лебедь

Сидя в теплой ванне, я, поджав ноги к груди, наблюдала, как солнце медленно выдавливает с небосклона ночь. Ждала, пока из головы выветрятся остатки ночного кошмара. Саблезубые окровавленные звери мчались вниз по бархатистым зеленым склонам в долину – туда, где играли и смеялись дети. Звериные тени проникли в долину, и дети закричали, и все вокруг стало багровым и темным.

И, что куда страшнее, это оказался вовсе не сон.

Я бродила по садам, по покрытой росой траве, обнаруживая растения, которых в собственных землях не встречала, однако, вдохнув их аромат, с удивлением понимала, что тот мне знаком. Перед огородом, занимавшим солидную часть территории замка с западной стороны, были разбиты две длинные грядки с аптекарскими растениями и пряными травами.

Все знали, что здешних солдат лечат наши целители, но, встретив зелень из родного края, я ощутила новый прилив горечи.

Я вернулась в Цитадель – там было тихо. В саду я собрала бархатцы и амброзию и прикрепила их к длинным широким рукавам своего небесно-голубого платья. Лиф его не прилегал к телу, бархатная ткань, прикрывавшая грудь, свободно ниспадала, как ночная сорочка или рубашка для живописи. В Синшелле такой фасон сочли бы неприличным.

Но я была вдали от дома и уже успела привыкнуть к тому, как хлопок свободно колышется на уровне щиколоток. Казалось, кто-то изобрел нечто среднее между дневным и ночным облачением – и получился идеальный наряд.

Подобные вещи, как правило, создавали золотые фейри, но за время, проведенное здесь, я успела избавиться от наивных домыслов, что у багровых нет собственных талантливых портных. Я сделала мысленную пометку расспросить об этом Гвен при следующей нашей встрече.

Когда я вышла из-за лестницы в вестибюль, мимо меня прошагала рыжеволосая фейри, с которой я прежде не сталкивалась. Я кивнула ей и коротко улыбнулась, но она не подняла на меня глаз. В ее руках – дрожащих руках – я заметила судок.

И фартук ее был в пятнах крови. Свежей крови, осознала я, когда вдохнула поглубже.

О, звезды. Кого он замучил сегодня? Да еще и прислугу в этом задействовал? Те вроде бы относились к нему с почтением. Определенно побаивались его. Но отрицать восхищение и преданность, с которыми относился к Дейду его народ, тоже было нельзя.

Я схватилась за мраморный поручень. Велела себе не вмешиваться. Я здесь не для того, чтобы радеть за его прислугу. Мне вообще здесь не место.

Откуда-то из глубин Цитадели донесся лязг, и через миг накатила еще одна волна запаха крови. Ноги понесли меня вниз по лестнице, вперед по коридору, мимо множества огромных пустующих комнат, и в конце концов привели на кухню.

Потеряв след, я двинулась обратно, отлично понимая, что с Дейдом такого бы не случилось. Он, с его куда более мощным, чем у большинства из нас, нюхом, уже нашел бы источник запаха. Эта навязчивая мысль лишь подлила масла в огонь моего желания узнать, что тут происходит, поэтому я вернулась к закрытой двери посередине коридора. Та была не заперта.

Убедившись, что вокруг ни души, я вошла туда и, прикрыв за собой дверь, очутилась в полной темноте.

На кончиках пальцев вспыхнули огоньки, и я увидела, что нахожусь в очередном коридоре, столь же красивом, как и тот, из которого я сюда попала. Почему же здесь так темно? Мало того – он был зачарован, догадалась я, чтобы стоны, доносившиеся из дальнего его конца, не проникали в Цитадель. Коридор под некрутым углом уходил вниз. Я пошла на звук, на острый запах смерти, крови и других телесных жидкостей.

С каждым шагом становилось все холоднее. В конце коридора меня ждал резкий поворот, за ним – еще один, и я, прикрыв рукой глаза, вышла на свет. В настенных рожках плясал огонь. Судя по всему, я оказалась в темнице. Отгороженные железными решетками камеры пустовали, только призраки давно сгинувших душ царили в дальнем конце продолговатого тесного подземелья.

С одной из стен и потолка свисали цепи и десятки орудий для пыток, а посередине темницы к потолку и полу был прикован принц – весь в крови и с подбитым глазом, руки и ноги растянуты как на дыбе.

– Кфо сфесь? – прошамкал он. Во рту у него был металлический кляп. – Кфо эфо? Кфо? – Его голова моталась из стороны в сторону, словно он искал меня взглядом. Но он меня не видел, иначе знал бы, что я стою прямо перед ним, зажав рукой рот. Сердце мое ушло в пятки.

Принц Брон был почти неузнаваем. Если бы не его личный запах, смешавшийся с запахами пота, крови и других, еще более омерзительных жидкостей, то я бы, возможно, и не поняла, что это он.

Где ты был?

Нигде.

Я стиснула зубы.

Цепи лязгнули, и Брон застонал – это был скорее протяжный всхлип, после которого у него из ноздрей потекли кровь и слизь. Я попятилась, не в силах отвести глаз от кровавых подтеков, царапин, глубоких порезов и синяков, которыми он был покрыт с ног до головы. А вот пол под ним отмыли – причем недавно.

Я должна ему помочь. Он пытался без спроса овладеть мной. Против моей воли. Возможно, он был очень пьян, но это его не оправдывало.

Он был таким же монстром, как и тот, кто спас меня от него.