Дикарь и лебедь

– Дейд, это больше не игра, в которой нужно одержать победу. Эта свадьба… Она может стать началом новой войны. Моя мать затаила обиду. Смертельную обиду из-за гибели отца, но я не хочу лишиться и мамы.

Он медленно моргнул:

– Я ее не трону.

– Твои войска отправятся с нами, не так ли? Если моя горюющая мать совершит какую-нибудь глупость, все закончится очередной резней.

– Нет, – сказал Дейд, и меня затопило облегчением. – Туда на свой страх и риск отправимся только мы с тобой, и я пошел бы на этот риск сотни раз, потому что так сильно тебя хочу.

Сердце затрепыхалось у меня в груди. Он хотел меня, и этого было достаточно, так важна я была для него. Я невольно задалась вопросом, хотел ли он так сильно чего-нибудь прежде. Не идет ли он на этот риск с такой готовностью, потому что не ведает, какие могут быть последствия? Не знает, что раны могут быть не только телесными – не только теми, что можно увидеть невооруженным глазом.

Я не понимала, как ему это втолковать – и возможно ли это вообще, если он сам признал, что не умеет сочувствовать, и если это означает, что придется вслух сказать то, что лучше вообще не обсуждать.

Поэтому я кивнула и прильнула к нему, и его руки устремились к моему лицу, а губы коснулись лба.

– Она не может погибнуть, дикарь. Ясно тебе?

– Ясно. Мы поженимся и вернемся домой.

Домой. Опять это слово, означающее два абсолютно разных и в то же время очень схожих места. Ей ничего не грозит, но вот королю – моему королю, быть с которым я не хотела, но теперь сама мысль о том, что он может пострадать, казалась невыносимой…

– А если она что-нибудь выкинет? – отстранившись, сказала я и прижала руку к груди. – Вдруг она что-то выкинет, и… – Я не смогла выпустить наружу одолевшие меня мрачные мысли. – Может, нам немного подождать?

Дейд озадаченно посмотрел на меня:

– Подождать?

Я закивала:

– Мы могли бы подождать. Пока не договоримся о более удобных условиях. Например, о том, чтобы сыграть свадьбу в каком-то нейтральном месте.

– Нет уж, спасибо. – Дейд поймал и накрутил на палец выбившийся из моей косы локон. – Отправимся туда, как запланировали.

Я рассмеялась, на глазах выступили слезы.

– Какая любезность. Почему бы нам не пожениться здесь?

– Твоя мать на это не согласится, – сказал он, разглядывая мои золотистые волосы. – Так надо, чтобы она сама увидела, как я тобой дорожу. Никайя должна понять, что я пойду на ее условия, несмотря ни на что, какие бы козни она ни задумала.

Дейд был, наверное, одним из самых могущественных созданий на этом материке – если не самым. Но это не будет иметь значения, если он окажется в ситуации «один против множества».

– Лебедь, ты что, тревожишься за мою жизнь? – В голосе короля прозвучало удивление.

Отняв руку от пылающего в груди сердца, я улыбнулась и, покачав головой, подошла к двери в собственные покои.

– Спокойной ночи, Дейд.

– Дейден.

Я обернулась и недоуменно захлопала глазами.

– Мое настоящее имя – Дейден, хотя я предпочел бы больше никогда его не слышать, – сказал король. Я все смотрела на него с недоуменным видом. Он ухмыльнулся: – Отправляемся на закате.

* * *

Дейден.

Он посвятил меня в тайну – раскрыл свое имя, доселе мне не известное, но, несомненно, истинное. Сердце мое затрепетало и оттаяло, когда он тихо произнес те слова, в которых промелькнула уязвимость.

Уязвимость, которую он так хорошо прятал. Я бы не удивилась, если бы никто больше не знал о том, что скрывалось под маской непоколебимой смертоносной мощи. А завтра…

Я расхаживала по комнате, сомнения пронизывали меня насквозь и пробуждали мрачные мысли.

Что, если его ранят или еще хуже – убьют? Что, если ранят или поубивают всех остальных?

Мать не навредила бы мне и моему возлюбленному без весомой на то причины, но шанс увидеть, как падет кровавый властитель, сам по себе был достаточным для нее аргументом. Вот только кое-чего она не знала. Моя мать не догадывалась, что он теперь для меня значит.

Я и сама не догадывалась, как дорог мне стал король волков.

Когда принесли ужин, я забрала тарелку и пинком захлопнула за собой дверь. Остановившись возле кровати, бросила взгляд на столик, где стояла тарелка, когда я кормила моего зверя с руки.

Мой зверь. Нравится мне это или нет, он – зверь.

Король. Дикарь. Убийца.

Мой.

Когда я впервые увидела его, у меня возникло чувство, что вокруг пояса обмоталась нить, которая мягкими рывками притягивала меня к нему, все ближе и ближе.

В считаные недели эта нить превратилась в канат, а теперь я была словно в оковах – вся в синяках и ссадинах из-за борьбы с мощной тягой, которая, будь она проклята, никак не утихала.

Я без стука открыла дверь в его большую гардеробную, что соединяла наши комнаты. Дейд был у себя. Я не слышала, чтобы он выходил, и меня не волновало, что он может быть не одет, ведь мне и так уже был знаком каждый дюйм его могучего тела.