Дикие питомцы

У нее самой пучок на макушке. Трижды в неделю она втирает в кожу головы кокосовое масло. Когда я советую ей распустить волосы, она поджимает губы. Считает, что у женщин старше тридцати ни один волосок не должен выбиваться из прически.

Я чищу овощи. Тесс рассказывает, что пересматривает «Западное крыло» на DVD. В УВКБ[22] не хватает переводчиков, и работать ей приходится в две смены.

Прямо как в те дни, когда я только переехала в Англию. Благодаря политике Тэтчер тебя никто не принял бы на работу, если на это место мог претендовать «настоящий британец», говорит она.

Недавно в «Теско» кто-то назвал ее пакистанкой. Все это она рассказывает, не отводя глаз от телевизора. Единственная приемлемая причина открыть рот во время новостей – это заметить, что кто-то из ведущих располнел.

После ужина Тесс вручает мне свой айпад, и я, ни секунды не задумываясь, набираю в Спотифае «Джонни Митчелл». Начинает играть «Целый ящик тебя».

Что-то ты ничего не рассказываешь про Эзру, замечает Тесс, передавая мне платок. Не похоже на тебя.

Правда?

Я шумно высмаркиваюсь.

Как мило, бросает она.

Ты смотрела ссылку, которую я тебе отправляла? «Ленивые клинки» запустили рекламную кампанию. На каком-то автомобиле вроде. Точно не помню.

Его родители, наверное, в восторге. Он дома уже сколько? Два года? Помедлив, Тесс добавляет – мы увидим его на Рождество?

Он очень занят.

Она морщится. Обязательно быть такой… преданной? Потом откашливается. Теперь мы не так часто видимся, и она старается сдерживаться. А как учеба? Все хорошо?

С минуту не могу понять, о чем это она. Она начинает собирать тарелки со стола, но, когда я встаю помочь, снова садится. Я складываю тарелки в стопку, собираю приборы, вытираю стол.

И отвечаю – да, все хорошо.

Тесс стирает мои отпечатки с пульта от телевизора. Сначала я прислушиваюсь к ее безмолвным комментариям, потом она наконец заговаривает вслух – ты знала, что Эллиот был банковским клерком?

А Роулинг писала на салфетках, киваю я. А как у тебя?

Тесс морщит нос. Шансы найти человека, у которого нашлось бы время слушать про всю мою жизнь, исчезающе малы.

У него ведь была бы и своя жизнь.

Она поднимает бокал, будто мои слова только подтверждают то, что она сказала. Вот именно. Пока мы будем друг другу все это пересказывать, мы уже либо состаримся, либо и вовсе умрем.

Смотрим какой-то детектив. В багажнике машины находят изуродованный труп школьницы. Я отворачиваюсь.

Айрис, презрительно фыркает Тесс, держи себя в руках. Ты слишком остро на все реагируешь. Она выходит из комнаты, на ходу погладив меня по голове. Знаешь, ведь хищники чуют страх. Слышу, как она открывает холодильник. С другой стороны, кричит она из кухни, хорошо, что тебе удалось сохранить ранимость. Это, конечно, ужасно некомфортно, зато мужчинам нравится.

Курить она выходит на улицу. В том, как она, зажав в одной руке сигарету, второй подсыпает корма в птичью кормушку, чувствуется какой-то вызов. Хочется выбежать босиком и поцеловать ее, но я методично подавляю в себе этот порыв. Не то она скажет – обязательно устраивать представление с песнями и плясками?

Помню, как-то в начальной школе отмечали день отца. Он выпал как раз на мой десятый день рождения. Друзей у меня не было. Я жутко боялась идти в школу и решила прикинуться больной. Уткнулась лбом в батарею и сидела так, пока лицо не раскраснелось. Тесс же только расхохоталась и потащила меня к холодильнику. Сначала сама сунула туда голову, потом заставила сунуть меня, а вскоре мы уже торчали головами в холодильнике вдвоем. Она сказала – эта девчонка мне по душе. Потом разрешила мне отрезать огромный кусок от торта в виде гусеницы в оранжевую, желтую и голубую полоску, который сама мне испекла. У тебя в животе, Айрис, она превратится в бабочку. Я зажмурилась, и Тесс стала рисовать у меня на лице сиреневые, розовые и золотые спиральки. Каждый раз, как я пыталась открыть глаза, она трогала меня за нос. Потом она включила мне мультики, несмотря на то что это не был выходной. А сама убежала наверх. Я сидела и слизывала марципан с пальцев, когда она снова спустилась – в блестящих черных туфлях, узких черных брюках и белой рубашке. Волосы она распустила, и они свободно струились по спине. А ресницы выкрасила в ярко-синий. «Ну что, похожа я на отца бабочки?» – спросила она, отвесив мне поклон. Да! – ответила я. Конечно, мамашки у школьных ворот в тот день на нее косились, но папашки явно глаз не могли отвести. Один даже сказал: «Невероятная женщина, черт побери!» И тогда их дочки подумали, что и я тоже невероятная, и я чуть не лопнула от гордости.

Тесс возвращается и запирает за собой дверь. Не могу поверить, что ты до сих пор не бросила, говорю я.

Я курю только одну в день. Бог свидетель, я это заслужила. С моим поколением все было иначе – мы начинали курить, еще не зная, что это вредно.

Мое поколение ни о чем не может такого сказать.

Я спрашиваю, задуть ли свечи, но она качает головой.

И добавляет – те стаканы в посудомойку не ставь.

3