Дикие цветы

Может, стоит поговорить с Тони? Да, я люблю его, но не могу на сто процентов положиться на него в делах такого сорта. «Привет, Тони, милый. Я? О, все отлично, спасибо. Сегодня я говорила с Энни из Имперского колледжа. Она подтвердила, что у меня эрозия шейки матки, но это только часть того, что со мной не так. Видишь ли, куда более актуальная проблема – это сперма Бена. (Собранная в презерватив, когда он хотел секса, а я сказала ему, что переживаю из-за молочницы – да-да, я очень хитрая, когда нужно, Корд абсолютно права.) Их ненормально мало, как говорит Энни, и подвижность и морфология тоже оставляют желать лучшего. Короче говоря, сейчас нет никаких шансов, что мы зачнем естественным путем… Ну да ладно, что мы все обо мне… Как дела на репетициях?»

Тем не менее завтра приезжает Корд, и мы снова будем вместе, все втроем, целых три недели. Я должна заставить себя поверить в то, о чем так мечтаю в глубине души: все снова будет так, как раньше. Ей нужен отдых, я точно знаю. А Алтее и Тони нужно учить свои реплики, так что у нас есть все шансы отдохнуть. И кто знает – может, мы с Беном все еще сумеем зачать ребенка? Я, конечно, видела анализы и понимаю, что они далеки от идеальных, но воля к победе может сдвинуть горы. Мы все еще можем завести ребенка, просто нам будет тяжелее. Но это должно произойти. Я сделаю все, чтобы это произошло.

17 августа 1990

Ужасные новости с другого конца планеты, Дневник. Тетя Джулз умерла.

Ее больше нет.

Мертва.

Упала в саду, разбита ее голова. Рифма.

Она чувствовала себя хорошо, а на следующий день внезапно умерла в машине «Скорой помощи». Ей было всего шестьдесят, и, знаешь, я всегда думала, что она вернется и я снова буду ее семьей. Буду присматривать за ней. Она бы помогала мне ухаживать за детьми – так, как когда-то ухаживала за мной. Мы говорили об этом. Было бы здорово заботиться о ней и снова обрести свой кусочек семьи.

Странно думать, что я ее никогда не увижу. Похороны уже прошли-говорят, церковь была битком набита, и ее пес Шмитти тоже пришел, с черным бантом на шее. Он завывал во время гимнов-Джулз учила его петь, играла на пианино, когда мы болтали, и он подвывал. О, тетя Джулз! Она была не такой, как другие, в ней жил мятежный дух. Ей было все равно, что думают другие. Правда…

У нее были вьющиеся волосы, щель между передними зубами и розовые щеки. Она была худышкой и ни минуты не сидела не месте, писала разгневанные письма, ходила по делам, устраивала рейды на сорняки в саду.