Дикие цветы

– Не может быть. – Все это время Корд хранила свои секреты, и вдруг оказалось, что у Бена и матери есть собственные – причем оба с ними прекрасно справлялись.

– Да, Корд, он встречался с Саймоном несколько раз после папиной смерти. Он даже приезжал на его похороны, дорогая.

– Поверить не могу.

– Придется поверить. – Алтея барабанила пальцами по дивану. – Я о том, дорогая, что, возможно, Тони и стал отцом девочкам, но никогда не был им Бену. Я допустила одну ошибку. Всего одну. Я спала с Саймоном несколько раз, пока твой отец уезжал, но я жутко злилась на него, и, дорогая, тогда я была привлекательна и ужасно одинока. Ты можешь, конечно, сказать, что то, что сделали они, было гораздо хуже…

– Конечно, хуже! – вставила Корд.

– Но оба, Тони и Мадс, были травмированы в детстве.

Алтея осторожно выпрямилась, поправляя свою объемную юбку, и медленно потерла висок узловатым пальцем.

– Если я что-то и усвоила за всю свою жизнь, исключая тексты тех ужасных пьес, в которых я играла пятьдесят лет назад и теперь не могу забыть, то это то, что детские травмы остаются навсегда.

Корд увидела над пляжем воздушного змея с изображением какой-то из диснеевских принцесс, то поднимающегося вверх, то стремительно ныряющего вниз и пропадающего из виду, чтобы неожиданно возникнуть снова. Она почувствовала, как злость медленно отпускает ее, почувствовала, как растворяется то, за что она так крепко цеплялась, словно много лет задерживала дыхание, а теперь наконец выдохнула. Она кивнула матери.

– Когда я познакомилась с твоим отцом, Корди, он был невероятно красив. Его «Гамлет» стал сенсацией, и он настолько сочился тщеславием и самодовольством, что его игра в скромника смотрелась ужасно нелепо. Он был душой компании, разбил сотни сердец, и дядя Берти предупреждал меня не связываться с ним. Но я видела, я разглядела, каков он на самом деле. Мне не нужен был красавчик-актер со взъерошенными волосами. Мое сердце принадлежало маленькому мальчику, прячущемуся глубоко внутри, мальчику, который застрял в прошлом и никак не может выбраться – застрял в тот момент, как его покинула тетя Дина… Именно в него я влюбилась, и о нем я хотела заботиться. – Она с улыбкой посмотрела на Корд. – Знаешь ли, мы ведь были по-настоящему счастливы. Я любила и плохого парня, и потерянного мальчишку, я позволяла плохому делать все, что ему заблагорассудится, и присматривала за потерянным. Много лет я думала, что он исцелился, что мы избавились от всех его демонов, но потом что-то произошло, и они вернулись.

Она прикрыла глаза, вспоминая.

– Он стал куда хуже, чем до этого. Эгоистичным, жестоким. Раньше он никогда не был жесток. Потом Бен убежал после спора о школе, и все мы постарели и стали менее терпимы… У меня не было сил мириться со всем этим в последние годы, я все сильнее злилась на него. И я сожалею об этом.

Алтея замолкла и указала на воздушного змея, взмывшего еще выше.

– Видишь ли, мне очень важно, чтобы ты понимала, что все годы до побега Бена и еще некоторое время после этого у вас было прекрасное детство. Все мы любили друг друга и были счастливы вчетвером, и это было восхитительно.

Корд взяла ее за руки.

– Да, мама, – коротко сказала она. – Да, так и есть.

Она наклонилась вперед и прижалась лбом ко лбу Алтеи, и они еще долго сидели молча. Корд слышала дыхание матери, чувствовала теплоту ее кожи и твердость ее головы, в которой скрывалась бомба замедленного действия.

– Ты знаешь, что случилось с тетей Диной? – наконец спросила она у матери.

– Она вернулась и вернула ангела.

– Что ты имеешь в виду?

– Она забрала ангела с собой, когда ушла. И должна была вернуть его – ведь он снова оказался на месте. Никто не знает, как и когда фигурка вернулась в дом. Во всяком случае, я не знаю. Однажды мы приехали и увидели, что она висит над дверью, хотя год назад ее не было. Это случилось, когда твой отец уже начал стареть и говорить всякое… Не знаю, куда в итоге она исчезла…

Корд поставила панель с ангелом на подушки и заглянула в его огромные глаза.

– Возможно, мы так никогда не узнаем, – задумчиво проговорила она. И, повернувшись к матери, тихо добавила: – Мне так жаль, что мы потеряли все эти годы.

– Дорогая, ты сделала все, что должна была сделать. Я бы так не смогла. Тебе нужно еще раз взглянуть в прошлое и понять: ты повела себя правильно. Бену и девочкам не станет лучше, если они узнают то, что знаем мы. Ты смелый, хороший человек, Корди, и мне очень жаль, что тебе пришлось так тяжело… Ну, не плачь. Не плачь. – Она улыбнулась, хотя в глазах стояли слезы. – Тише, тише.

Но Корд уже уронила голову на тонкое, хрупкое плечо матери и зарыдала, оплакивая их всех…

Успокоившись, Корд села и прочистила горло. Ее глаза и нос опухли от слез.

– Чайник закипел, но, наверное, я лучше приготовлю тебе джин с лаймом.

– Покрепче, пожалуйста. Мне строго запрещено пить, но мне, черт возьми, плевать. Какая теперь разница?

– Мама, ты неплохо выглядишь, – сказала Корд, стоя в дверном проеме. – Не похоже, что у тебя…