Дикие Звери. Рассказ

На улице совсем стемнело, а у Джулиана с самого утра во рту не было ни крошки. Он всегда отличался худобой, а с этой «войной» так и вообще забывал есть, и превратился в живой скелет. Дэвид, когда они виделись в последний раз, с осуждением поглядел на него и снова попытался воззвать к здравому смыслу. Мысли о Дэвиде вызвали знакомую горечь невосполнимой утраты. Потеряв друга, Джулиан понял насколько ценил его. Обида жгла сердце. Ведь лучший друг должен был понять. Морро перешёл черту, он сам виноват во всем, что сейчас происходит. А все эти мудрости вроде: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя»3 хороши лишь с кафедры философии. В реальной жизни от них мало толку. К тому же Джулиан считал Ницше лицемером, не он ли призывал забывать уроки истории и возвышаться над «пустынным потоком бытия», и не его ли провозгласили своими идеологом нацисты?..

— Дьявол, надо позвонить Дэву, — вслух произнес Джулиан и сам испугался звука своего голоса — хриплый, точно у заядлого курильщика.

Он порылся в бардачке, отыскал леденцы от кашля и сунул в рот сразу два. Нужно было заняться тепловым котлом на ранчо — он поломался в начале лета — но вместо этого Джулиан вынашивал планы мести и ночевал в ледяной постели, из-за чего постоянно кашлял.

«Так и воспаление легких подхватить можно», подумал он, но тут же отогнал эти мысли. Сейчас главное пробраться в дом Морро, а всё остальное подождёт.

Дочь Морро тем временем уселась ужинать. Винсента не будет еще пару дней — уехал в Ванкувер по делам — и Джулиан надеялся: девчонка изменит своим привычкам и хотя бы сегодня уйдет из дома. Но, кажется, она никуда не собиралась: расставила приборы, налила сока в стакан, зажгла свечи. Чудная девочка, похоже, такая же сумасшедшая как её папаша — ест каждый вечер при свечах, читает книги в бумажных обложках, ложится спать до полуночи, убирается каждый день, как ненормальная, и никогда не выходит из дома. Кажется, это называлось агорафобия, жуткая штука, если подумать — иррациональный ужас перед миром, который невозможно контролировать.

Нужно уезжать. Он зря тратит здесь время. Лучше выспаться, а завтра с утра заняться чертовым котлом, почистить контакты, посмотреть тэны… Он уже потянулся к ключу зажигания, но в последнюю секунду рука легла на колено. Нет, нельзя. Если он никак не ответит на выходку Морро, то тот решит, что победил, подумает: Джулиан слабак. Десять лет кровью и по́том он доказывал всему миру, что может всё и не позволит какому-то болвану с ружьём утверждать обратное!

В животе было пусто и видимо от голода сосало под ложечкой. Джулиан с тоской посмотрел на приветливо светящиеся окна дома Морро. Девчонка ела, низко склонившись над тарелкой. Сейчас Джулиан отдал бы многое за пару ложек горячей домашней пищи.

Его Ева делала божественную курицу с чесноком, пряными травами и сливочным соусом. Она подавала её с хрустящим багетом из французской пекарни, и не было ничего лучше, чем макать кусок мякиша в густую сливочную подливу. Рот против воли наполнился слюной, и Джулиан сглотнул. Он был голоден как дворовый пес, зубы стучали от холода, а в голове помутилось от простуды. Почему он не додумался взять из дома хотя бы пару сэндвичей? Ах, да, их не из чего сделать — последнюю банку арахисового масла он доел еще позавчера, и с тех пор так и не выбрался за продуктами, проводя всё свободное время у дома Морро.

Девчонка вскочила и неловко взмахнув рукой сбила подсвечник, но вместо того чтобы наклониться и поднять его принялась топтаться на месте и нелепо бить себя в грудь ладонями. Джулиан насторожился. Что там, черт побери, происходит? Он взял с соседнего сидения бинокль и приложил к глазам. Лия Морро, обычно светлокожая, покрылась красными пятнами, выпучила глаза и била себя в грудь, а потом принялась судорожно хватиться за горло.

— Твою мать!

Он всё понял и, не раздумывая, бросился к дому врага. Калитка была заперта, но Джулиан подтянулся на руках, легко перемахнул через забор и побежал к той самой задней двери, через которую намеревался проникнуть внутрь. Он поддалась с первого удара плечом. Джулиан влетел в дом, наугад выбирая направление. Где-то на задворках сознания пойманной птицей билась мысль: «Если меня тут поймают, то наверняка посадят за незаконное проникновение», но сейчас это было неважно.

Он ворвался на кухню и замер. Лиа, выпучив глаза, скребла скрученными, словно в припадке пальцами, по горлу, оставляя на нём алые следы.

— Я помогу, — он шагнул к ней и обхватил руками сзади, точно собирался крепко обнять.