Дикий Восток. 1910. Часть 2

— Александр Петрович, воля ваша. И благодарю за такую милость. Вы приказывали при появлении новых сведений по делу о нападении на поезд горветки и «неизвестным спасителям» — сразу докладывать вам.

— И что же? Неужели имеете что сообщить?

— Так точно.

— И от кого же, позвольте узнать, эти новости поступили? — Не без иронии отозвался жандармский начальник.

— От самих «спасителей». — Не без апломба ловко отпарировал Талалаев.

— Неужели вы их сыскали? — Не скрывая удивления и заинтересованности, спросил полковник Орлов, подавшись всем телом вперед и навалившись грудью на край стола.

— Не совсем так, Александр Петрович. — Вынужденно сбавил обороты поручик. — Они сами сыскались, точнее, прислали письмо, в котором сообщили, что никакого касательства к революционным силам не имеют, в поезде оказались случайно, а бандита опознали как Седого — вероятно, они уже пересекались с ним ранее. И что действует он в пределах Атаманского хутора и на тамошнем базаре. Эти сведения совпадают с предварительными данными, собранными следствием. Сами же «спасители» объясняют свою сугубую анонимность тем, что предпочитают скрываться во избежание мести со стороны криминального элемента и нежелания публичной и шумной огласки своих персон.

— Дайте-ка текст, поручик. — Вооружившись мощной лупой и подняв очки на лоб, полковник Орлов принялся детально изучать документ.

Талалаев почтительно молчал, ожидая, когда начальство закончит обследование. Сам он, разумеется, первым делом произвел сходную процедуру, заодно постаравшись выяснить, каким путем попало письмо в управление.

Поручику хотелось сопоставить свои наблюдения и предварительные умозаключения с выводами самого полковника Орлова — опытнейшего начальника Омского жандармского управления, прошедшего за долгие годы государевой службы должности от начальника земской стражи, до полицмейстера и начальника отделения жандармского полицейского управления железной дороги.

«Мы не революціонеры. Вѣрны Государю и Россіи. Въ главарѣ нападавшихъ опознали бандита по кличкѣ Сѣдой. Онъ обиталъ на Атаманскомъ хуторѣ. У базара. Сѣдой раненъ въ правое плечо. Бѣжалъ къ рѣкѣ.

Проживаемъ въ Омскѣ. Противъ огласки нашихъ личностей. Рискъ мести бандитовъ. Всё, что сообщили — на полное ваше усмотрѣніе. Можно опубликовать въ новостяхъ. Всегда готовы защищать Родину и Царя».

Дальше шла странная подпись в виде большой литеры «Z». Старательно набранная из косых черт — дробей и горизонтальных подчеркиваний она явно показывала, что у авторов письма в доступе имелся только русский шрифт. А заодно намекала на некую значимость именно этого знака.

— Так-с, и каковы их таланты в эпистолярном жанре? Отпечатано на новой пишмашинке. Все литеры четкие, никаких дефектов, искажений. Ловко излагают, складно, но с незначительными ошибками. Впрочем, текст составлен нарочито просто. Без завитушек и красивостей. Не факт, что люди с классическим полным образованием. Но явно грамотные. Нужды писать такое письмо, да еще и давать нам право опубликовать его или использовать по нашему усмотрению, у этих таинственных господ нет никакой. Значит, они и в самом деле озаботились одной лишь вероятностью уподобления себя революционерам. Что весьма показательно. Как отправили конверт?

— Бросили в ящик на почтамте, вероятно еще в первой половине дня. Как только служащие почты прочли адресат, письмо тут же направили нам.

— И концы в воду. Не сыскать. Мало ли там людей ходит… Никто за ними не следит. Что ж, умнó. Но с чего вы взяли, что это именно они самые? А не просто какие-то мошенники?

— Думаю, они прочли в сегодняшних газетах, что преступник так и не схвачен и пожелали помочь нам в его розыске.

— Вижу, что вы уже поменяли прежнюю точку зрения и более не считаете этих загадочных стрелков преступниками?

— Так точно, господин полковник.

— А что если это сами бандиты пожелали отвести подозрения от себя и назвали чужую кличку? Не допускаете такого?

— Не исключаю, но отработать эту версию, наряду с иными, считаю обязательным.

— С этим не поспоришь.

Орлов замолчал, медленно выбивая пальцами некий марш ударами по столешнице. Подняв взгляд на Талалаева, он задумчиво и с некой искрой в глазах произнес:

— Вы вот что голубчик, Федор Никандрович, а давайте провернем этакий финт. В духе детективных романов. Раз уж нам шлют тайные письма. Ответим.

— Но как же это возможно, Александр Петрович? Обратного адреса или просто инициалов в письме нет. Кроме этой непонятной закорючки в виде литеры Зед.

— В том и суть пердимонокля. Доводилось ли вам, поручик, слышать мексиканскую легенду о защитнике народном, тамошнем Робин Худе — некоем Сорро, сиречь Лис по-испански? Благородный идальго, действовал всегда в маске, мастерски орудуя острой рапирой.

— Никак нет, господин полковник.