Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Ну тогда он странным образом обожает меня, – горько вздохнула София. – Но это дело личное. Еще раз повторяю: я не знаю, куда поехал Франсиско и почему он не ночевал дома. А теперь, извините, я очень занята и готовлюсь к поездке в Сен-Пьер с Ренато. Можете сообщить мужу, если он спросит вас о моем расположении духа. Я уезжаю в Сен-Пьер и уже послала письмо маршалу Понмерси, чтобы он принял меня по приезде в столицу.

Свободный от общества матери и присмотра Аны, Ренато убежал. Его голова пылала, мысли и чувства беспорядочно кружились. Эти резкие слова, впервые услышанные от родителей, жестокость Франсиско Д'Отремона, которой любящий сын благородно противостоял, – вся эта масса странных событий вертелась у него в голове. Набежали тучи в голубом небе его счастливого детства, и впервые в жизни он ощутил себя ужасно несчастным. Не хотелось говорить со слугами и с матерью, дабы не причинить ей боль, но хоть кому-нибудь надо поведать грусть своего детского сердца. Вспомнив о друге, он бросился на его поиски. Но комната, где его заперли, оказалась пуста. Окно, выходящее на поле, распахнуто – исчезнувшая железная балка открыла проем, через который сбежал Хуан. Он искал его с тоской и горьким чувством незащищенности, ведь впервые родители, которые были его евангелием и оракулом, покачнулись на своем пьедестале.

Ренато выпрыгнул через тот же проем и стал громко звать беглеца:

- Хуан! Хуан!

И наконец, он увидел его, довольно далеко от дома, у каменистого русла ручейка, неистово стекавшего с горы, как и все на этом острове, поднявшегося из морей извержением вулкана. Он добежал до него и запыхался.

- Хуан, почему ты не отзывался?

Хуан медленно встал, посмотрел на него почти с досадой, чувствуя какую-то злобу. Он так сильно отличался от других ребят. С длинными, светлыми и прямыми волосами, в узких вельветовых штанах и белой шелковой рубашке он был похож на фарфоровую куклу, сбежавшую из украшенного салона. Но Ренато улыбался ему мужественно и прямодушно, ясные глаза смотрели приветливо, с искренней доброжелательностью, чему Хуан Дьявол не мог сопротивляться, и пожал плечами:

- Зачем ты кричал? Хочешь, чтобы меня поймали?

- Разве ты сбежал?

- Конечно! Не видишь, что ли?

- Хм, Баутиста сказал Ане, что запер тебя, чтобы ты не мешал; а я при первой возможности сбежал из маминой комнаты, чтобы открыть тебе дверь.

- Чтобы не мешать, я смываюсь.

- Смываешься? Ты хочешь сказать уходишь?

- Естественно. Но только не знаю, куда. Я больше не хочу здесь оставаться!

- Но папа хочет, чтобы ты был здесь, и я хочу. Ты мой друг, и я не оставлю тебя. Не уходи, Хуан. Мне сейчас тоже грустно. Сеньор Ноэль сказал маме, что ты был очень несчастным, для своих лет слишком много страдал; я тогда его не очень хорошо понял, потому что не знал, что значит страдать по-настоящему.

- А теперь знаешь?

- Да, потому что сейчас мне очень грустно. Папа вдруг стал плохим.

- Вдруг? Они раньше никогда не ссорились?

- Нет, никогда. А ты откуда знаешь, что они поссорились? Ты не спал?

- Они меня разбудили.

- Кто? Папа или мама? Ну а меня нет. Я не спал. Папа отправил меня спать, но иногда я не слушаюсь. И тут я увидел, как он проходит, и подумал, он пошел тебя ругать, ведь я рассказал, что ты делал вчера. Потом прошла мама, а затем я услышал, как они кричат, а когда пришел… ну, если ты не спал, то слышал. Папа… – его голос задрожал, – папа повел себя плохо с мамой.

Теперь он избегал взгляда Хуана, словно его смущало, что тот все слышал. Но Хуан сжал губы и промолчал, ощущая себя мужчиной перед Ренато, чутьем понимая, что должен сохранить эту мучительную тайну, не зная, правда это или ложь.

- Не знаю, как началась ссора. Я слышал, мама хотела поехать в Сен-Пьер, а он не хотел ее отпускать. И разозлился, когда она сказала, что поедет в любом случае на встречу с губернатором или с этим маршалом, не знаю, как его зовут, который был другом моего деда. И тогда… если ты слышал, то знаешь. Мне пришлось вмешаться, чтобы защитить маму, и мы с папой поссорились. Он ускакал на лошади и до сих пор не вернулся. Поэтому мне грустно.

Ренато ждал ответа, замечания, но Хуан хмуро молчал, и Ренато мягко продолжил:

- Ты думаешь, папа больше не вернется? Я знаю, есть мужчины, которых сильно обидели, и поэтому уходят из дома.

- Уверен, он вернется.

- Вернется? Правда? – радостно воскликнул Ренато. Но тут же забеспокоился. – И снова будет ссориться с мамой, когда вернется? И со мной, Хуан? Он больше не любит меня?

- Любит?

- Ты не знаешь, что такое любить? Тебя никогда не любили? И ты никого никогда не любил? Даже свою маму?

- У меня ее не было.

- У всех она есть. Наверное, ты просто не помнишь ее. Мамы очень хорошие, и когда люди маленькие, мамы о них очень заботятся и укачивают на руках. У всех есть мамы. Даже у самых бедных, кто живет в хижинах. Некоторые не помнят, но у всех есть мать, – вдруг он повернулся и воскликнул: – О! Посмотри, там столько народу.

- Да, там, кажется, несут покойника.

- Покойника?

- Ты не знаешь, что такое «покойник»? Никогда не видел мертвеца?