Диковинные загадки отеля «Зимний дом»

– Но если дух Грацеллы каким-то образом сохранился, он в первую очередь мог бы отправиться туда. Как в прошлый раз. – Она сделала паузу. – Так?

– Моя сестра лежит глубоко под землёй, и я надеюсь, что там она и останется. – Норбридж оглянулся. Столб дыма в отдалении по-прежнему поднимался в небо.

– Утром я видела, как Хайрам ехал в ту сторону, – сказала Элизабет.

– Он взял за привычку кататься с утра пораньше с тех пор, как стал преподавать в Хевенворте. – Норбридж поглядел на «Зимний дом». – Но я с ним поговорю. Возможно, он что-нибудь видел.

Элизабет почувствовала, что разговор странно застопорился; ей показалось, что Норбридж что-то скрывает.

– Почему ты вообще не уничтожил хижину? – внезапно спросила она.

Норбридж снова оглянулся на лыжню, а потом пристально посмотрел на озеро Луны.

– Она принадлежала моей сестре, – тихо сказал он. – Это было единственное место, куда она могла пойти в юности, чтобы облегчить свою запутавшуюся душу, побыть наедине со своими мыслями.

– Но… – начала Элизабет и запнулась. Какая-то её часть хотела выпалить: «Ты имеешь в виду её мысли о чёрной магии и уничтожении «Зимнего дома» и всей семьи?» Однако другая её часть как будто понимала, почему Грацелле так хотелось своё укромное местечко, где она могла подумать, кем ей хочется стать и какой дорогой идти.

Норбридж вытер пот со лба тыльной стороной ладони и снял шапку.

– Я знаю, что это может прозвучать странно, но даже зная обо всём, что натворила Грацелла, я по-прежнему испытываю к ней тёплые чувства. В моей душе всё ещё теплится надежда, что она может получить искупление. Если её больше нет, то я уже не в силах что-то сделать. Но если её дух по-прежнему где-то здесь, тогда я надеюсь, что она сможет обрести мир. Я не хочу, чтобы она была наказана или несчастна. Я хочу, чтобы она была свободна от всего зла, которое создала себе сама. Я не знаю, возможно ли это, но всё же надеюсь.

Снова наступила тишина; Элизабет некоторое время вглядывалась в дедушкино лицо, а потом заговорила.

– В одном из ящиков я нашла письмо твоей бабушки к твоей матери, в котором она писала что-то примерно в этом духе. Я тебе его покажу. – Элизабет сделала паузу. – И всё же, неужели не бывает так, что ты порой ненавидишь Грацеллу?

– Я считаю, что нет смысла в том, чтобы отвечать ненавистью на ненависть. – Норбридж жестом указал на «Зимний дом», и они направились в ту сторону. По пути Элизабет рассказала ему практически обо всём, что она увидела и услышала за последние несколько дней – послание Нестора в стереограмме, что Лана сказала про Лену, что Джексон рассказал про Киону, – и он выслушал её с большим интересом.

– А ещё когда мы с Фредди навещали Лану, – вспомнила Элизабет, – она сказала, что думает, будто Грацелла может попытаться управлять кем-то, чтобы вернуться к жизни. Может, это она и затевает. Может, кто-то пошёл к хижине, чтобы опять помочь ей.

– Я начну с того, что переговорю с Хайрамом, – сказал Норбридж, когда они оказались возле круговой дорожки перед фойе. – Мы разберёмся, что тут творится.

– И мы так и не знаем, кто взял книгу про Анну Люкс, – напомнила Элизабет.

– Так много дел. – Норбридж почесал бороду. – Кстати, я видел ту карточку со словами под крышкой. Никогда не понимал, что всё это значит, но нам непременно стоит наведаться в мастерскую. – Он взглянул на стеклянные двери фойе. – Хочу, чтоб ты знала, что я целый день провёл в Бруме, до поздней ночи консультируясь со специалистом насчёт того, что можно сделать с Ланиным состоянием.

– Со специалистом?

– В области того, как лучше всего помогать людям, чьё самочувствие ухудшается, как сейчас у Ланы. Раньше мне не приходилось сталкиваться с этим здесь, в «Зимнем доме». Люди, которые стареют тут, обычно пребывают в добром здравии почти до самого конца.

– Ты думаешь, она умирает?

– Мне очень жаль это говорить, но, кажется, так оно и есть. Она необычайно слаба, хоть и перестала всё время спать. Просто… так всё устроено. Я не знаю, как можно это исправить, но стараюсь советоваться с хорошими врачами. Возможно, остановить это не в наших силах.

– Должно же быть что-то, что мы можем сделать! – воскликнула Элизабет. – Это же даже не её вина. На самом деле она не старуха. Она моя ровесница!

Поднялся небольшой ветер, и Норбридж опустил голову.

– Хотелось бы мне знать, что ответить.

У Элизабет внутри всколыхнулась волна беспомощности, перемешанной со злостью; складывалось впечатление, что для Ланы не осталось никакой надежды.

– Я понимаю то, что ты говоришь про Грацеллу, Норбридж, но я ненавижу её за всё, что она сделала, – сказала Элизабет, хотя внутри неё при этом бушевали противоречивые эмоции – она как будто хотела убедить в своих чувствах саму себя. – Почему ей нужно было убивать моих родителей? И причинять такое зло Лане?

– Элизабет, – произнёс Норбридж низким тоном, – эта злость никому не поможет. Ни тебе, ни твоим родителям, ни Лане. Просто не поможет.

– Но что если человек заслуживает зла? – спросила Элизабет. – Если человек сделал такие ужасные вещи, может, она заслуживает всё то, что получает?