Диктаторы в зеркале медицины

Страшные последствия которые эта «черная педагогика» имела для личности Адольфа Гитлера, Элис Миллер иллюстрирует примерами его последующих преступных действий. Тиранические методы отцовского воспитания заставляли Адольфа жить в постоянном страхе. Отец не признавал извинений за допущенные или только пред полагаемые проступки и единственную надежду спастись or очередного избиения и сохранить остатки собственного достоинства давала ложь. Рудольф Олден рассказывает о том каким рабским унижениям Алоиз Гитлер подвергал своего сына. «С Адольфом он находил меньше всего взаимопонимания. Он тиранил его. Если старый унтер офицер хотел позвать Адольфа то он свистел в два пальца». Столь унизительное положение, когда собственный отец вместо того, чтобы произнести твое имя, подзывает тебя свистком, как собаку, Миллер сравнивает с положением евреев в третьем рейхе, где их, безымянных и бесправных, сделали жертвами полнейшего произвола. В то время еврей по происхождению подвергался изощреннейшим унижениям. При этом никакие дела, особые заслуги и даже храбрость, проявленная во время первой мировой войны не могли служить ни оправданием, ни даже смягчающим, обстоятельством — феномен, дотоле невиданный во всей истории. Элис Миллер усматривает в этом бессознательный акт повторения впечатлении детства, посредством которого он транспонировал свою юношескую травму на весь немецкий народ. «Он не оставил еврею ни одного шанса потому, что, будучи ребенком, Адольф не имел никаких шансов избежать побоев отца. Дело в том, что причина этих побоев не в поведении ребенка, а в нерешенных проблемах отца. Когда у такого отца портится настроение, он может вытащить спящего ребенка из постели, чтобы избить его, и тем самым восстановить утраченное равновесие нарциссической психики».

В цитированном психоаналитическом исследовании проводится параллель между преследованием евреев в третьем рейхе и ситуацией, сопровождавшей детство Адольфа Гитлера. Решающим здесь является то «что непрерывные побои были ему гарантированы. Что бы он ни сделал, повлиять на ежедневные побои это не могло. На его долю оставалось самоотречение и идентификация с агрессором».

На последующее поведение Адольфа Гитлера, по всей видимости, оказало влияние еще одно обстоятельство его детства. Будучи ребенком, он был кроме всего прочего, вынужден тщательно скрывать от внешнего мира свои страх перед ежедневным насилием со стороны отца, причем не только из страха перед возможными последствиями, но прежде всего потому, что ему, вероятно, просто никто не поверил бы. Кто в конце концов представил бы себе почитаемого и уважаемого начальника таможни, который уделяет большое внимание своей внешности и по торжественным случаям появляется только в форме в роли грубого семейного тирана. Многие позднейшие биографы Гитлера, в частности, Иоахим К. Фест, видели в рассказах Гитлера об отце детское преувеличение, а Франц Етцингер в книге о юности Гитлера увидел в строгом отце весьма прогрессивно настроенного человека побои которого «непослушный и упрямый мальчишка, безусловно, заслуживал». Имеются основания предполагать, что, став рейхсканцлером, Гитлер неосознанно перенял отцовскую манеру поведения: перед иностранными гостями он представал зрелым государственным деятелем, взгляды которого выглядели вполне миролюбиво и достойно; в то же самое время в пределах государства он действовал с твердостью и невероятной жестокостью. По всей видимости, Адольф ни разу не испытал нежности со стороны отца, поэтому его ненависть постоянно усиливалась вплоть до того момента, пока у него не возник новый однозначный образ врага, освободившего его от этой ненависти, позволив ему «ненавидеть дозволенной ненавистью». Фигурами этого образа врага стали вначале вражеские солдаты в первой мировой войне, затем «ноябрьские преступники» и, наконец, евреи, на которых он последовательно перенес всю свою подавленную ненависть.

Несмотря на то, что сам Гитлер мало рассказывал о временах своего детства, в которые формировались важнейшие элементы его личности, он, тем не менее, является важным источником информации для реконструкции той атмосферы, в которой вырос. Каждый, кто пишет собственную биографию, как правило, невольно рассказывает очень много о самом раннем своем детстве. Гитлер не является исключением, и в книге «Майн Кампф» неосознанно рассказывает об истинной ситуации в родительском доме. Исходя из того, что уже ребенком он был воспитан так, что «мог завоевать симпатию своих родителей только ценой полнейшего притворства и отрицания своих истинных чувств», нас не удивит, что в немногих строчках, посвященных родительскому дому, он пытается убедить читателя в том, что вырос в добропорядочной семье, что его отец был «верным долгу государственным чиновником», а мать «занималась домашним хозяйством и отдавала себя детям, поровну деля между ними свою любовь и заботу».