Диктатура пролетариата

Они были молокозаводчики, отправленные в Сибирь по контракту на пару лет. Молодые люди производили впечатление умных и способных работников. В Северной России и далеких областях Сибири датчане снова доказали свои организаторские способности, проницательность и понимание того, как те края можно задействовать в сельскохозяйственной и торговой сфере. Через пару дней после этой встречи я путешествовал вместе с русским офицером, который как раз прибыл из Томска. Он смог поведать, что за тот недолгий срок, который он служил там, в городе были учреждены четырнадцать контор, занимавшихся экспортом масла, и большинство из них, если не все, принадлежали датчанам. Что-то подобное можно увидеть в Северной России, около Вологды. Сепараторы для молока фирмы Бюрмейстер и Вайнс, появившиеся в тех областях, распространились повсюду. В мелких городках работает меньше предприятий, возглавляемых выходцами из самой страны, туда, где есть сепаратор, крестьяне сдают свое молоко, молокозаводчики путешествуют по стране, вдохновляя предпринимателей, через торговые конторы собирают масло, чтобы отгрузить его в торговую пересылку на Запад, чаще всего, через Либаву в Англию. И все это организовано всего за несколько лет, лакомый плод для энергичных датских предпринимателей и судостроителей.

Невольно задаешься вопросом: а как же наши дорогие, финансируемые государством рыболовные и торговые предприятия, можно ли увидеть такие же результаты для нас, норвежцев? Будем надеяться, что прогресс будет заметен!

* * *

Хотя скорость не так уж велика, путь пройден немалый за полтора суток, которые дорога мчит нас вдоль одной и той же линии, буквально в одном и том же направлении. За это время от водораздела между Волгой и Днепром в Калужской губернии мы достигаем Саратова и низовьев Волги.

Равнины, равнины повсюду; и все же на такой скорости характер ландшафта быстро меняется. Постепенно леса встречаются все реже и реже; то тут то там виднеются лишь небольшие рощицы, но в конце концов исчезают и они. Бескрайняя степь расстилается вокруг, сперва плоская, так что из вагона можно обозреть ее на километры вдаль и взгляду будет не за что уцепиться: целина – пашня, целина – пашня, только ближе к Саратову ландшафт становится более волнообразным. Здесь, у водораздела между многочисленными притоками Волги и Дона, в степь врезаются последние отроги Уральской горной цепи. Маленькие оживленные ручейки бегут по долинам, в которых, рядом с водой и под защитой гор, укрылось множество сел. Местами на гребнях и в ущельях гор густо зеленеют низкие, но пышные дубравы. Поэтому пейзаж за окном снова оживился.

* * *

На крошечной станции нас дожидается лихая тройка, и вот она уже мчит нас вверх-вниз по горушкам, поворачивает на мост и останавливается у «дворянского поместья в тургеневском стиле», где нас встречают друзья. Как же славно встретиться со старыми добрыми приятелями после стольких лет разлуки и освежить былые воспоминания! Но ничто так не придаст очарования встрече, как обстановка старинного русского поместья, с его хлебосольством, с его милой хлопотливостью – стоит прибавить к этому тщательно соблюдающиеся в образованных семействах традиции, пронизывающие быт вплоть до самых мелких деталей. Такой уклад носит отпечаток самобытности.

Прошло одиннадцать лет с тех пор, как я последний раз гостил там. Но семья приятелей живет, как и прежде, в своих трех разных домах. В каждом из них имеется свое отдельное хозяйство и в некоторой степени отдельный штат прислуги. Можно гостить в любом из домов и оставаться гостем всей семьи. А также можно свободно наслаждаться красотами огромного сада и чудесного парка. Хочешь – проводи время вместе с семьей, хочешь – уединяйся: каждый безо всякого принуждения выбирает, что ему больше по душе.

В первом доме, гостями которого мы в большей степени являемся, расположилась тетушка Ольга Николаевна со своей болезненной племянницей. Она всегда была второй матерью для детей мужниного брата, а в этом поместье она еще и выполняет роль негласного главы семейства. У нее домочадцы собираются на завтрак и дневной ланч. Во время семейного ужина на уютной просторной веранде тетушка сидит во главе стола, лично раскладывая угощение, как она это привыкла делать всю свою жизнь.

Во втором доме живет племянник, наш ученый друг, со своей молодой семьей. Они обычно приглашают нас на чай после ужина или зовут отведать клубники, от которой ломятся блюда. Как же долго мы ждали настоящего южного лета, с жарой и фруктами!

В третьем доме живет сестра, энергичная Эжени, Евгения, которая сейчас, на самом деле, является управляющим поместья. В ее уютном, красиво обставленном салоне, бывшей библиотеке, с наступлением темноты мы часто пьем вечерний чай.