Диктатура пролетариата

В том, что эта особенность являлась неприглядной стороной российской жизни, у европейца не может быть и тени сомнения. Разумеется, законы и юридические постановления – явления очень тонкие, и любое сознательное общество оставляет за властью оправданное право отклониться от них в тех случаях, где формализм был бы неприемлем. Но в России во многих сферах жизни исключения имеют чересчур хамелеонский вид. Неуважение к закону быстро вылилось в недостаточное чувство долга. Хорошим связям нашли дурное применение: наименее нравственных стражей порядка можно было разным образом купить. Даже если не принимать во внимание суровые злоупотребления, родственные и дружеские связи вкупе с непочитанием ценности закона вели к фаворитизму и нечестности с одной стороны и, как следствие, несправедливости и ожесточению с другой.

Тем не менее никто из наблюдавших за русской жизнью в течение последних десятилетий перед революцией не имел сомнений в том, что ситуация быстро улучшалась, приближаясь к уровню средней цивилизованной страны. В крупных сферах административной власти и жизни общества произвол был побежден. Буржуазная Россия в скорейшем времени должна была достигнуть вышеупомянутого уровня, осознав, что благо страны и отдельного ее жителя неразделимы.

Как же обстоят дела в современной России?

Никогда за свою печальную историю, даже в самые темные времена средневекового абсолютизма, русский народ еще не был так беззащитен перед беззаконием, так зависим от личных желаний, прихотей и произвола любого чиновника, облеченного хоть самой малой властью. Большевики не просто вернулись к полицейскому государству, чьи «административные постановления» дадут фору царскому режиму и чья эффективность возросла благодаря работе коммунистических шпионов и осведомителей, но и сам народ теперь категорически зависит от личного одобрения и рекомендаций членов коммунистической секты в ряде важнейших каждодневных вопросов, таких, как поступление в образовательные учреждения.

Плохо отлаженная работа административного механизма, спровоцированная еще более серьезным, чем раньше, отсутствием образования, знаний и опыта у занимающих руководящие посты сотрудников, а также крайне слабая связь между центральным управлением и местными конторами, делают власть местных бюрократов и большевистских сатрапов безграничной. Внимание сразу привлекает тот факт, что законные постановления и принципы управления, принятые в областных центрах, вовсе не обязательно действуют по всему государству. Все зависит от того, в практике ли местных властей следовать законам и предписаниям. Но в общей смуте, в хаосе безоглядного составления все новых проектов, в отчаянном стремлении к экспериментированию, множащем неразбериху реформистских идей, в центральных районах решение повседневных вопросов, как больших так и малых, все меньше зависит от законов и правил, которые, возможно, еще не кодифицированы и даже не подготовлены, и больше опирается на личный произвол – иногда маленькой партийной ячейки, иногда и самого влиятельного партийного олигарха.