Читаем Dilla Time полностью

Но в протестантских английских колониях, ставших Соединенными Штатами, религиозные практики из Африки были запрещены, и полиритм исчез. Музыкальное самовыражение за пределами христианских гимнов подавлялось; игра на барабанах, в особенности, рассматривалась как тайное общение и была равносильна восстанию. Везде, где всплывали африканские традиции, они чаще всего оказывались в европейском обрамлении: семинотная шкала, но с небольшими нарушениями правил; исполнение слово в слово и нота в ноту, но с небольшими отклонениями. В Северной Америке величайшее африканское наследство - полиритмическое чувство - сдерживалось европейской практикой одного ровного пульса, считаемого либо двойками, либо тройками, но никогда не обоими одновременно. Как полиритм начал немного проявляться в явлении, называемом синкопированием.

Синкопация - это то, что происходит, когда мы не слышим музыкальных событий в ожидаемых местах, а слышим их в не ожидаемых местах.

ПОПРОБУЙТЕ САМИ: UNSYNCOPATED против SYNCOPATED

Синкопация привнесла неожиданность полиритма в моноритмы североамериканской музыки без самого полиритма. Пульс считался двойками, но события часто происходили там, где их мог бы поместить наложенный пульс троек. Синкопация была призраком полиритма, духом Африки, все еще следующим за своими потомками сквозь время и пространство, через рабство к эмансипации и далее.

Афроамериканцы на рубеже двадцатого века называли это не синкопированием, а рэггингом. Рэггинг" означал, что нужно менять местоположение нот, удерживая при этом пульс. Когда фортепиано стало частью американской культуры среднего класса, афроамериканские пианисты применили свои ритмические способности к этому инструменту. После выступления Скотта Джоплина на Всемирной Колумбовой выставке в Чикаго в 1893 году и публикации его "Maple Leaf Rag" в 1899 году родился жанр рэгтайма. Эта рваная, перекатывающаяся, дезориентирующая музыка, в которой ноты появлялись в странных местах, была выражением культурной свободы, а значит, и неповиновения. Рэгтайм взбудоражил белую Америку: молодежь, как правило, встречала нарушение ритмических ожиданий с удивлением и восторгом; пожилые белые отшатнулись от беспорядка. На следующие три десятилетия регтайм стал главной популярной музыкой Америки, способствуя росту зарождающегося бизнеса нот и пластинок.

В барах и борделях Нового Орлеана начала XX века регтайм стал основой для другого музыкального жанра. Джаз, в некотором смысле, был тем, что происходило, когда несколько музыкантов исполняли рэгтайм по отдельности, но одновременно, - приятное слияние перекрестных настроений. Джаз также подпитывался другим зарождающимся жанром афроамериканской музыки из сельской местности. Блюз к 1900-м годам превратился в отдельную форму: особое гармоническое движение и структура, микротональность, которая могла быть достигнута только на таких инструментах, как гитара, путем "сгибания" струн в попытке добраться до нот между нотами европейской шкалы. И хотя блюз считался так же, как и европейская музыка, - двойками или тройками, - в нем тоже прослеживался призрак африканского полиритма. Ритм блюза приобрел особую неровную походку. Таким образом, появление джаза и блюза сделало еще кое-что: они создали совершенно новый способ - афроамериканский способ отношения к музыкальному времени.

 

В европейской музыке время, за редким исключением, выражалось в виде прямого, ровного импульса. 2

В Соединенных Штатах в двадцатом веке появилась практика задержки каждого следующего такта, что создало неровный, длинный-короткий-короткий пульс, называемый свингом.

Свинг можно рассматривать как еще один артефакт полиритма.

Полиритм - это то, что происходит, когда вы делите отрезок времени на импульс двоек и одновременно делите этот же отрезок времени на второй, одновременный импульс троек.

Свинг - это, в некотором роде, то, что происходит, когда вы объединяете эти два импульса в один: отрезок времени, разделенный на трети, но играющий только первую и третью части, что, по сути, является игрой импульса из двоек... но неровного, или свингового.

Однако на практике свинг сложнее, чем эта простая математика. Некоторые музыканты отклоняются от ритма лишь слегка, а некоторые - более сильно. Выражение long-short варьируется от исполнителя к исполнителю, являясь выражением индивидуального, человеческого времени, а также отражением движения человеческого тела и музыкальной традиции, связанной с танцем.

Свинг как ощущение времени проникает в блюз, джаз и почти все последующие американские музыкальные жанры: от ритм-энд-блюза до кантри и вестерна, от рока до соула, от фанка до диско, от панка и новой волны до хип-хопа и электронной танцевальной музыки. Время свинга теперь является неотъемлемой частью американских музыкальных ожиданий, а значит, и наших глобальных музыкальных ожиданий.

Слушать:

 

Разница между прямыми и размашистыми движениями

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитостей мира моды
100 знаменитостей мира моды

«Мода, – как остроумно заметил Бернард Шоу, – это управляемая эпидемия». И люди, которые ею управляют, несомненно столь же знамениты, как и их творения.Эта книга предоставляет читателю уникальную возможность познакомиться с жизнью и деятельностью 100 самых прославленных кутюрье (Джорджио Армани, Пако Рабанн, Джанни Версаче, Михаил Воронин, Слава Зайцев, Виктория Гресь, Валентин Юдашкин, Кристиан Диор), стилистов и дизайнеров (Алекс Габани, Сергей Зверев, Серж Лютен, Александр Шевчук, Руди Гернрайх), парфюмеров и косметологов (Жан-Пьер Герлен, Кензо Такада, Эсте и Эрин Лаудер, Макс Фактор), топ-моделей (Ева Герцигова, Ирина Дмитракова, Линда Евангелиста, Наоми Кэмпбелл, Александра Николаенко, Синди Кроуфорд, Наталья Водянова, Клаудиа Шиффер). Все эти создатели рукотворной красоты влияют не только на наш внешний облик и настроение, но и определяют наши манеры поведения, стиль жизни, а порой и мировоззрение.

Валентина Марковна Скляренко , Ирина Александровна Колозинская , Наталья Игоревна Вологжина , Ольга Ярополковна Исаенко

Биографии и Мемуары / Документальное
40 градусов в тени
40 градусов в тени

«40 градусов в тени» – автобиографический роман Юрия Гинзбурга.На пике своей карьеры герой, 50-летний доктор технических наук, профессор, специалист в области автомобилей и других самоходных машин, в начале 90-х переезжает из Челябинска в Израиль – своим ходом, на старенькой «Ауди-80», в сопровождении 16-летнего сына и чистопородного добермана. После многочисленных приключений в дороге он добирается до земли обетованной, где и испытывает на себе все «прелести» эмиграции высококвалифицированного интеллигентного человека с неподходящей для страны ассимиляции специальностью. Не желая, подобно многим своим собратьям, смириться с тотальной пролетаризацией советских эмигрантов, он открывает в Израиле ряд проектов, встречается со множеством людей, работает во многих странах Америки, Европы, Азии и Африки, и об этом ему тоже есть что рассказать!Обо всём этом – о жизни и карьере в СССР, о процессе эмиграции, об истинном лице Израиля, отлакированном в книгах отказников, о трансформации идеалов в реальность, о синдроме эмигранта, об особенностях работы в разных странах, о нестандартном и спорном выходе, который в конце концов находит герой романа, – и рассказывает автор своей книге.

Юрий Владимирович Гинзбург , Юрий Гинзбург

Биографии и Мемуары / Документальное