Дилогия: Концерт для слова (музыкально-эротические опыты); У входа в море

Вирджиния вошла на кухню. Ее снова встретила снежная пелена в окне, везде этот снег, эти ледяные цветы, они засыпали меня совсем… а вечером будет концерт… неужели я всерьез думала, что пойду туда?

идеальный день… вот только для чего…

Ее слегка повело в сторону стола, но она удержалась на ногах, рука толкнула дверь, и та закрылась, а Вирджиния оказалась перед стулом, села… обхватив голову руками, чтобы остановить это дикое движение, которое тело совсем самостоятельно производило, посидела так немножко… и почувствовала себя чуть спокойнее, тревога в груди, кажется, понемногу отпускала, уходила, в поисках иного выхода… я хорошо сижу, шкаф совсем рядом, всего одно движение… и снова услышала бой часов в прихожей, она и не взглянула на них в коридоре, когда проходила мимо, то есть когда ползла по стене, и этот звук буквально врезался в ее виски двумя точными, неожиданными ударами — раз два — Господи, каким же долгим был ее путь сюда… ее абсолютный слух вдруг выделил вбитые в тона звуки — два удара литавр —

E — H — литавры,

E — H…

E — я должна вступать, начать играть, как же я не слышала этого до сих пор, ведь совершенно же ясные звуки…

раз-пауза и два-пауза и снова раз-пауза — вот, вот, сейчас…

Мендельсон зазвучал в ее ушах, влился в ее голову, нет, Мендельсон совсем не виноват, ничего общего, он звучит лишь затем, чтобы я не слышала Чакону, не сыграла Чакону… нужно только действовать побыстрее — Вирджиния выпрямилась и неожиданно твердыми шагами, следуя ударам литавр, подошла к шкафу… через мгновение баночка уже была в ее руках, вот что значит затишье, тревога рассасывается, уходит в то, что она не в силах выдержать… и отсчитала таблетки — одна две три, ну, еще одну, за Мендельсона, этот такт в три четверти сводит меня с ума, а так хотя бы четыре часа голова оставит меня в покое, остановится… и Вены больше не будут отражаться друг в друге, переливаясь между собой с помощью Шиле и Мунка и отбиваясь от Мендельсона с помощью Чаконы…

… каких-то полчаса, даже пятнадцать минут… и все будет в порядке…

… сейчас я иду к машине, в это время пробок нет, и через пятнадцать, ну, двадцать минут я буду в отеле, а потом я выброшу цветы…

Почти бегом она направилась к парковке, крепко зажав в руках скрипку, свет венских фонарей удлинил ее фигуру, потом укоротил, а вот она и вовсе исчезла, Вирджиния внимательно проследила за этими модуляциями своей тени… но она снова стала большой… скрипка вытянулась в одну сторону, конский хвост — в другую… и споткнулся о чьи-то туфли… Подняв глаза, Вирджиния увидела, что у ее машины стоит какой-то мужчина, а в его ногах — два букета,

… о господи, и сюда добрались…

подошла, в тусклом свете вдруг различила кремовый костюм и остановилась в шаге от него…

… простите, эти цветы не от меня, я знаю, как это неприятно… просто они не поместились в машину… но здесь рядом есть мусорный контейнер… думаю, что вам понадобится моя помощь…

Вот уж точно, помощь ей была нужна. В следующие четыре часа мир дважды должен был застопориться, совершенно погруженный в себя, кристально ясный, чистый, отчетливый, холодный, с переходами и коридорами, через которые можно легко пройти, лабиринт с совсем примитивным планом, самым простым, в котором каждое направление — вход и каждое направление — выход, невозможно войти, невозможно выйти, безумная симметрия всматривания, ритм без звука и без цветов…

прекрасный колодец…

… да, мне нужна помощь… надо бы выбросить все эти цветы…

Она испытала абсолютную потребность в том, чтобы чья-нибудь рука протянулась к ней…