Читаем Дилогия: Концерт для слова (музыкально-эротические опыты); У входа в море полностью

Мужчина наклонился, взял оба букета и направился к мусорным бакам, его шаги были как-то особенно уверенны и спокойны, в тишине заднего двора Вирджиния слышала их с той же отчетливостью, с какой следила за каждым звуком при игре, она видела, как он читал надписи на контейнерах — разглядела их и она, буква за буквой, издалека, словно ее глаза вдруг стали кошачьими, освещая темноту, — он открыл именно нужный бак, для органических отходов, контейнер гниения, и бросил туда цветы, потом, не закрывая бака, вернулся обратно и, открыв дверцу машины, взял с переднего сиденья грудой сваленные букеты — в темноте Вирджиния не различала цветов, все казались ей одинаковыми, только белые выделялись своим ледяным цветом — и той же уверенной походкой понес их туда, а почему я ни разу не решилась сделать так же? и, не спрашивая ее согласия, выбросил их с каким-то наслаждением, которое она ему наверняка приписала, потом вернулся назад и на этот раз все же вопросительно взглянул на нее — да, да, если вы все это выбросите, буду вам очень признательна — и мужчина с улыбкой открыл заднюю дверцу машины, контейнер большой, он вместил бы и три концерта… сказал он, а она улыбнулась и вдруг почувствовала себя как-то удивительно спокойной, просто ужасно спокойной…


В голове прояснилось, мир остановился и полностью затих, город умер… нет, нет, только притих… снежная пелена открывала взору каждую свою снежинку по отдельности, вот так — красиво, каждая отдельно, в своем собственном образе, и ничего скрытого…

…и так все ясно…


— в самом деле, я всегда хотела освободиться… произнесла Вирджиния, когда и последний цветок исчез в контейнере, но, вероятно, не было смысла все это говорить, потому что мужчина наверняка это знал…

— а может быть, вы поедете со мной, очистите от цветов и мой номер в отеле,

предложила Вирджиния,

— разумеется, поэтому я здесь…

Мужчина сказал именно так…


Поэтому он был там, поэтому сейчас Вирджиния сидела здесь, перед кухонным столом… прошло пятнадцать, потом двадцать минут, ее взгляд совсем прояснился, мир вернулся на свое место, следуя своему обычному ходу, вполне уверенный в твердости своих поверхностей, до смешного убежденный в этом, я уже могу встать, пойти к телефону, позвонить, одеться, я бы даже могла выйти из дома, пойти на концерт, я все могла бы сделать… только вообще-то она не могла ничего сделать при той болезненной ясности, с которой снежинки совсем независимо падают вниз, а звуки кажутся ей вбитыми друг в друга, она это хорошо знает, это с ней уже было, и ясность не дает уверенности, только боль, и ужасно трудно признать это повторение — одна Вена в другой Вене…

— нет, я не шучу, я готов сделать это, выполнить работу горничных, они все-таки не цветочницы, но, в сущности… я пойду к вам, если вы сыграете мне Чакону…

Чакону?


ЧАКОНА


… да, Чакону, потому что…


Перейти на страницу:

Все книги серии Новый болгарский роман

Олени
Олени

Безымянный герой романа С. Игова «Олени» — в мировой словесности не одинок. Гётевский Вертер; Треплев из «Чайки» Чехова; «великий Гэтсби» Скотта Фицджеральда… История несовместности иллюзорной мечты и «тысячелетия на дворе» — многолика и бесконечна. Еще одна подобная история, весьма небанально изложенная, — и составляет содержание романа. «Тот непонятный ужас, который я пережил прошлым летом, показался мне <…> знаком того, что человек никуда не может скрыться от реального ужаса действительности», — говорит его герой. «"Такова жизнь, парень. Будь сильным!"», — отвечает ему старик Йордан. Легко сказать, но как?.. У безымянного героя романа «Олени», с такой ошеломительной обостренностью ощущающего хрупкость красоты и красоту хрупкости, — не получилось.

Светлозар Игов

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза