За секунду до того, как Динь сорвалась с места, Туам понял, что она хочет сделать. Он вскочил на лапы и помчался за ней, но среди мальчишек уже и так творился настоящий хаос. Слышался испуганный визг и верещание. Громче всех визжал Танат, который не участвовал в драке, но с удовольствием наблюдал за ней.
— Злой дух! Он призвал злого духа! Мымыл призвал злого духа!
Динь и в самом деле походила сейчас на злого духа. Оскалившаяся, со взъерошенной шерстью и высоко поднятым хвостом, она стояла, закрывая своим телом мальчика, который от ужаса боялся даже пошевелиться.
— Убирррайтесь! — прорычала она, но ее речи, конечно, никто не понял. Зато рык был весьма недвусмысленным, и вся шайка поспешила к поселку так быстро, как только могла.
— Все хорошо, малыш? — спросила Динь, оборачиваясь к Мымылу, который торопливо отползал как можно дальше от нее.
— Стой, — приказала Фидем Туаму. — Мальчишка и так напуган.
— Динь, они не знают твоего языка, — с едва уловимым весельем сказал Вент, подлетая к своей Хранимой. — Ты напугала его до полусмерти. Да и всех остальных тоже…
— А, да! — смутилась Динь, и торопливо побежала прочь, стараясь даже не оглядываться на человека, чтобы он не заподозрил в ней угрозы.
— Динь, — сказал Туам. — В следующий раз, пожалуйста, предупреди меня, перед тем, как ввязаться в очередное приключение.
Волчица виновато облизнулась. И все-таки, это происшествие словно разогнало мрак над ними. Идти стало легче, а по дороге Динь выспрашивала у своего Стерна:
— За что человеческие волчата так поступили со своим сородичем? Может, он провинился перед ними в чем-то?
— Ну, если бедность можно назвать виной… — пробормотал Вент себе под нос. Динь навострила уши:
— Бедность? Что это такое?
Вент чуть помедлил, подбирая простые слова.
— Ну, представь, что в стае каждый волк сам себе добывает пищу…
— Так не бывает, — мотнула головой Динь. Туам и Фидем с интересом прислушивались к разговору.
— Поэтому, я и говорю, представь, — ответил Вент. — И у кого-то из волков добычи больше, а у кого-то меньше. Так мало, что он не может прокормить свою семью. Вот это на человеческом языке и будет бедностью.
— Но, ведь это ужасно несправедливо, — возмутилась Динь. — Почему бы тому, другому волку не помочь с добычей своему бедному собрату?.. Или, хотя бы, не обижать его?..
— Почему, почему… — проворчал Вент. — Потому что есть другая бедность.
— О чем ты говоришь? — спросила Динь, и по ее голосу Вент понял, что она запуталась.
— Представь, — снова начал Вент, — что у одного волка лучше получается быть милосердным, сострадать, любить и дружить. А у другого все это не получается вовсе. Вот это уже другая бедность. И тут так просто не поделишься. Тех, у кого всего в избытке, тех можно назвать истинно богатыми. Но бывают богатые-бедные, бедные-богатые и бедные-бедные… Тебе не понятно? — спросил Вент, заметив задумчивость волчицы.
— Нет, мне понятно. Но я не согласна!
— С чем ты не согласна? — удивился Вент.
— Я не согласна с тем, что своим вторым богатством нельзя делиться. Можно! Наверняка можно! Только сложнее, чем первым…
— Ну, да, — хмыкнул Вент. — Нельзя же просто так принести в зубах кусок милосердия.
— Кажется, пора ложиться, — заметила Фидем. — Как вы чувствуете себя?
Динь и Туам переглянулись. Они устали оба, но впервые эта усталость не казалась им тяжелым грузом на спинах.
— Наверное, мы уже далеко ушли от земель нашей стаи? — робко предположила Динь.
— Да, — подтвердил Туам, утаптывая землю и соскребая лапой к себе траву.
— Спите, — сказала Фидем. — А мы будем охранять ваш сон.
Но Динь не спалось. Она ворочалась с боку на бок, и на этот раз — вовсе не из-за видений с черным Змеем. Что-то другое тревожило ее, куда более осязаемое. И, сквозь полудрему она чувствовала волнение своего Стерна.
— Что-то случилось, Вент? — прошептала она, не выдержав. Стерн молча кивнул. Динь осторожно, чтобы не разбудить Туама, поднялась на лапы. Они отошли чуть в сторону.
— Тот мальчик, — коротко сказал Вент. — Я летал к человеческому поселку. Там готовят что-то ужасное.
Динь смело посмотрела на Стерна.
— Идем туда, — решительно сказала она.
— Сегодня мы собрались здесь! — визжал шаман возле высокого жаркого костра, — чтобы очистить земли нашего рода от скверны, поселившейся на ней! Изгнать злого духа Келе из нашего племени! Вы все знаете меня, о да! Все знаете!
Сердце Динь сжалось. То, что она видела, так походило на ее изгнание из стаи. И хоть она не понимала ни слова из разговоров людей, смысл действия был предельно ясен. Глаза волчицы слезились, то ли от резкого света костра, то ли от нахлынувших воспоминаний.
— Да, знаем, — подтвердили нестройные голоса. Лишь трое не проронили ни слова: Мымыл и мужчина с женщиной, держащие свои руки у него на плече. Его отец и мать. Они были плохо одеты и очень бледны. За подол их дохи держались две девочки, совсем крохи.
— Мальчик мой, — зашептала женщина, наклоняясь к сыну. — Скажи, что это не ты! Это ведь, правда, не ты?