Динь. История одной волчицы (СИ)

— Быстрее! — сказала она. — За мной! Вент! Два Стерна сейчас отвлекают нанука. Помоги им!

— Понял! — Вент легко снялся с плеча мальчика.

— Поторопись, Мымыл! — крикнула Динь ребенку и тот заковылял за ней. Казалось, впервые Динь заметила, как слабы и неуклюжи человеческие лапы. Она забегала вперед, потом возвращалась, а Мымыл, казалось, едва успевал сделать пару шагов.

«Быстрее же, пожалуйста» — молила про себя Динь. Какой же она казалась себе беспомощной и слабой.

— Динь! — услышала она голос Вента. — Нанук рвется к вам. Он почуял вас!

Это был конец. Ничто в этом мире не могло отвратить обезумевшего медведя от запаха крови.

Динь остановилась и посмотрела на Мымыла. Ее долг, долг Туама — погибнуть, защищая брата. Но человек тут совсем не при чем.

— Уходи! — бросила она мальчику. Но тот, кажется, уже понял, в чем дело.

— Нет, — так же коротко ответил он. — Я помогу. Вы — моя стая.

И он помчался изо всех сил, но все еще — недостаточно быстро.

— Туам вступил в битву, — крикнул Вент, но Динь была уже совсем близко и сама слышала звон брони. Сердце ее сжалось. Впереди уже виднелся силуэт Фроза, который жадно всматривался в бой. Позади ковылял Мымыл.

— Помоги волку освободиться, — сказала Динь. Мымыл коротко кивнул. Сама волчица рванулась к нануку.

Зачуяв ее, тот остановился и поднялся на задние лапы.

— Маленькая волчица… — услышала Динь шипящий голос Змея, но исходил он из медвежьей пасти. — Я убил твоего отца. Я убью тебя… Я помню как ты улизнула в первый раз. Теперь этого не повторится…

— Динь! — крикнул Туам, заметив волчицу. — Назад! Ты сумасшедшая! У тебя нет брони.

— Она бы тебя не спасла… — прошипел медведь. — Я сильнее. Ты знаешь это. Стой спокойно, и мне не придется рвать тебя пополам, как твоего отца.

Тяжелым галопом, от которого, казалось, содрогается земля, медведь помчался к Динь. Три Стерна беспокоили его не больше, чем гнус, да и на волка в броне, мешавшегося под лапами, он не обращал большого внимания.

— Убью… Тебя… — прошипел он, разевая огромную алую пасть. Пасть медведя. Пасть змея…

— Сюда! — услышала Динь далекий голос. — Сюда!

Она оглянулась. Мымыл стоял рядом с капканом и размахивал руками. Опасные зубья блестели и снова были наготове. Мымыл завел капкан!

Динь помчалась вперед, что было сил. Сзади ее обдавало горячим дыханием медведя. Казалось, оно подпалило ей шерсть.

— Пррочь! — взревела Динь. Мымыл отскочил в сторону. Волчица перепрыгнула ловушку. Послышался лязг зубов и дикий рев.

Нанук на лето обзаводился плотью. И плоть эта была так же слаба перед капканом, как и любая другая.

Поспешно отойдя от ревущего, бьющегося в тисках медведя, Динь, Туам, Мымыл, Фроз и три Стерна наблюдали за ним. Он вздымался на дыбы, рычал, но не мог освободиться из стальной схватки.

— Нечем добить, — виновато сказал Мымыл. У него, конечно, был нож, но идти с ним добивать огромного, обезумевшего от боли зверя было самоубийством.

Фроз изумленно посмотрел на человека.

— Он говорит на нашем языке? — спросил он у Динь и Туама.

— Немного, — отозвался Туам. — Давайте отойдем. Я не знаю, насколько надежен этот капкан.

Все отошли на безопасное расстояние, так, чтобы медведь не мог видеть их. Фроз — тяжело волоча за собой покалеченную лапу.

— Это все, чем я пока могу помочь, — сказала Динь, кладя перед волком листья морозицы. — Будет чуть легче и тебе, и твоей лапе, но мне нечем наложить повязку. Твоя целительница поможет тебе.

Фроз едва слышно рыкнул, но этот рык не был рыком боли.

— За что ты так не любишь ее? — спросила Динь. Позади все еще раздавалось рычание медведя, но уже гораздо тише.

Фроз стиснул челюсти. За него ответил его Стерн.

— За то, что он когда-то любил ее больше жизни.

Динь подняла голову.

— Замолчи, — прошипел волк.

— Нет, — спокойно сказал Стерн. — Ты убиваешь меня, ее и ее Стерна.

— Она убила моего сына.

— Она спасла твою стаю! — это был не Стерн. Это была Динь.

— Ты так говоришь, твоего сына, словно бы он был только твоим, — тихо заговорила волчица. — Она приняла такое решение, какое тебе было бы не под силу, ты, умеющий ценить жизнь. И вместо того, чтобы быть рядом с ней, ты обвиняешь ее бесконечно. Кто ты такой, чтобы судить?..

— Эрбус, скажи ей, чтобы замолчала… — очень тихо сказал Фроз. Но Стерн лишь покачал головой.

— Она говорит правду. И я буду повторять тебе это снова и снова.

— Обвинять — легко, — сказала Динь, не глядя на волка. — Натравить целую стаю

 — легко. Простить — сложнее.

— Да, кто ты такая? Ты смогла бы простить, а? — зарычал Фроз. — Представь, что он убил твоего сына! — волк кивнул на Туама. — И что бы ты сказала? Ах, милый, спасибо тебе?

— Она же убила его не просто так! — крикнула Динь. — Она спасала стаю! Тебя! Других твоих детей! Плевать! Пусть ты будешь упертым, как овцебык. Тебе все равно никогда не обвинить ее сильнее, чем она себя уже обвинила.

— Ее Стерн почти не может летать, — грустно сказал Эрбус. — Он обречен.

— И… что бывает, если твой Стерн умер? — содрогнувшись, спросил Туам. Перья на теле Фидем поднялись дыбом.